Бомба в центре автовокзала. Споры, которые не ведут к перемирию. Война и рынки. Кому попадает помощь. Будет ли школа?
Продолжение. Часть 5
– Шесть, семь, восемь, – считает Ирина залпы. Содрогается пол, стены, слегка дрожат руки, в колыбельке вздрогнула внучка и заплакала. Перемирие вершит свои дела. – Четырнадцать, пятнадцать...
Через час первоклашке Лизавете в школу на один часик.
– Двадцать три, двадцать четыре... – мысли стали путаться. Планов на день – никаких. Хотелось пойти в сберкассу, проверить, открылась ли. В следующий раз. Или дождаться прекращения залпов и рвануть быстренько? Успокоительная «валерьяночка» больше не действует, а деткам надо улыбаться в любой ситуации.
**
Ещё четырнадцать залпов сотрясли всё в квартире. Это безумие – оставаться дома, но здесь всё равно безопаснее, чем на улице. Тем более, когда цель – не твоя квартира.
Негде на времени ставить пробы –
Каждая пядь отштампована смертью.
Всем уготована крышка гроба,
Только бы дольше пожить без смерти.
Эта абракадабра тут же появилась на страничке. И пусть рифма из одного слова. У слова «смерть» не должно быть иной рифмы.
– Ирина, знаешь, где бомбят? – позвонила подруга.
– Думаю, у подъезда. Такая слышимость, уши закладывает.
– Нет, это просто над тобой всё летало.
– Не знаю, летало ли, только всё дрожало так, словно вся техника собралась под моими окнами.
– Бомбили из района Красной Звезды.
– Это нереально, но я спорить не собираюсь. Всё равно это совсем рядом.
– О Ханжонково слышала?
– Нет. Ничего не слышала. Знаю, что за ним стоят оккупанты.
– Бомба попала в центр автовокзала.
– Нас начали бомбить?
– Все говорят, что это диверсия. Много ещё прячется диверсантов по дачам, заброшенным зданиям и лесочкам. Говорят, и в школы нельзя водить детей, и в детские сады опасно. Никто не знает, где рванёт следующий снаряд.
– Господи, снова жертвы.
– Говорят, шесть человек. Но это только непроверенные слова очевидцев.
– Это ужасно. Никакое мирное соглашение не действует.
– О чём ты говоришь? Какое соглашение!
**
– Привет, Ирина! – Николай, как всегда, мог позвонить в трудную психологическую минуту. Он всегда был в курсе событий и точно знал, что его звонок немного успокоит подругу «по перу».
– Привет, Николай. Рада-рада тебе!
– Не сомневался, – засмеялся в трубку Николай. – Как дела, малыш?
– Держусь бодрячком, – соврала Ирина.
– Умница. Я и слышу бодрый дрожащий голос. Давай я тебе расскажу о море, чайках, солнце и солёном ветре, – продолжил Николай.
Разговор всегда проходил быстро, лаконично и всегда заканчивался одним:
– Водой запаслась? Продукты и спички есть?
– Есть, Коль, спасибо. Теперь моя кухня заставлена кастрюлями и кастрюльками, бутылками и бутылочками. Это определённый беспорядок, но он меня сейчас совсем не раздражает.
– Вот и умница, малыш. Целую в носик. Николай отчитался и уходит со связи.
– Всё понятно. Рада была слышать.
– А ты там держись. Ты – умница.
После звонка каперанга в отставке становится на несколько минут теплее и спокойнее. Наверное, аура друзей распространяется на много километров вопреки всем законам физики.
**
Чтобы не впасть в панику безысходности, Ирина часто общается с единомышленниками на поэтических сайтах. Врождённое чувство такта не позволяет ей грубостью отвечать на некоторые нападки со стороны противоборствующей. Но вот одно письмо её совсем разозлило:
Добрый день.
Согласитесь, что «все прелести жизни на Донбассе» вы сами себе создали. Вы же были на референдуме, вы кричали «Россия». Почему не уехали? Почему позвали сюда? Или по-прежнему думаете, что кучка ополченцев защищает вас и противостоит украинской армии? Вы, живущие на Донбассе, ничего не знаете о целых колоннах российской военной техники? О сотнях российских солдат, вернувшихся домой грузом 200? О псковских, костромских десантниках, зарытых под номерами в безымянных могилах, на которых их матерям никогда не придётся пролить слёзы? И вас окружают удивительно воспитанные люди в военной форме. А нацгвардия расстреливает ваши дома? Вы действительно так думаете? Уверен, для вас вся информация – это Рос. ТВ. Да зайдите в Интернет, не доверяете нашим СМИ – почитайте иностранных журналистов, может, откроется истина...
Вас пугали фашистами, бандеровцами – вы их видели? Народ старается уехать подальше. Одни – в города и села Украины, даже на Западную, не боясь бандеровцев. Многие – на воссоединение с Родиной – и где они сейчас? Урал, Сибирь, Якутия, Башкирия. Вы об этом тоже не знаете? Теперь они получили возможность сравнить. Не хотели учить украинский (хотя кто заставлял?) – теперь будут башкирский. Там это ОБЯЗАТЕЛЬНО. Как живётся там, где нет ненавистных укров, уже рассказывают в соцсетях. Поинтересуйтесь. Не приглашайте на Донбасс, а просто узнайте, как живёт Славянск после прихода нацгвардии. Это же недалеко от вас. От которой защищает вас кучка мародеров, отребья и одурманенных пропагандой шахтёров. И российский спецназ, и российское оружие. Это они сейчас терроризирует население ваших городов, грабят, убивают, уничтожают всю инфраструктуру (зачем, если собираетесь здесь жить?), обстреливают ваши дома, списывая на украинскую армию. Вам это тоже в новинку?
А гибнут украинские парни – за что? За вашу веру кремлёвской пропаганде, за нежелание знать правду, за нелюбовь к стране, в которой живёте?
Не несите ложь о бесчинствах украинской армии. Тем, кто знает правду, очень больно это слышать. Одна надежда, что прозрение всё же придет.
Вы сейчас живете в Макеевке? У вас есть интернет, – зайдите, может, что-то «щёлкнет» – и не станете так безапелляционно утверждать, что ДНР и ЛНР – обычные мирные жители Донбасса. Просто знайте – это вы призвали войну не только к себе, но и на всю УКРАИНУ.
Проглотить эту информацию или выплюнуть – вопрос не стоит.
Конечно, это не то, что хочется слышать, но и такие люди есть. Они имеют право на свои выводы. Жаль, что такие мысли не ведут к миру. Очень жаль. И кто в этой ситуации одурманен – можно поспорить. Но с кем? Каждый живёт в своей правде. Жаль, что он не живёт в правде бомбёжек. Вот тогда бы поговорили.
**
Жизнь в городе упорно делает вид, что бурлит и клокочет. Это можно определить по местным рынкам.
Завезли много овощей, а это – главнейший аргумент того, что дороги к полям открыты. Рискованное это дело – мотаться в поисках продуктов, но… кто не рискует, тот не ест. В полном смысле этого выражения. Заготовками на зиму сейчас не занимается только ленивый. Живой думает о живом.
Над рынком эхом во всё небо гудит отзвук залпов, а народ суетится, торопится, пытается поскорее за последние деньги купить товар и бежать домой. Родные стены укроют. И в этом у макеевчан пока нет никаких сомнений. Труднее с лекарствами.
Редкими лекарствами, от которых зависит здоровье. Труднее с детским питанием. В основном – трудно с деньгами. Люди долгие часы стоят в очередях на гуманитарную помощь. У стариков есть время для очередей, у родителей более-менее самостоятельных детей оно тоже есть. Что делать мамам с грудничками? В маршрутку коляска не входит по габаритам.
Выход один: девятикилограммового ребёночка с сумкой всех детских принадлежностей для переодевания тащить на себе, постоять на остановке, доехать до места дислокации кабинета за помощью и там выстоять несколькочасовую очередь. Нереально! Неужели нельзя было для таких деток организовать запись в местной поликлинике?
Ирина вздохнула и бросила ручку на стол. Кому она всё это пишет? Кому всё это надо? Ни-ко-му... Гуманитарную помощь могут получить самые незанятые люди. Пусть получают. Им она необходима. Только бы поскорее всё это закончилось.
**
– Бабушка, а первого звонка и в понедельник не будет, – прижалась к Ирине внучка.
– Лизонька, милая, всё у нас ещё будет.
– Нет, бабушка. Напрасно ты купила мне красивые туфельки. Они теперь не пригодятся.
Ирина прижала покрепче родную кровиночку к груди и мягко ей улыбнулась:
– Давай поговорим о школе.
– А что о ней говорить? Школы пока не будет.
– Всё у нас с тобой будет, родная. Помнишь циферки?
– Конечно, помню. Я не маленькая.
– Вот и славно. Давай на календарике посмотрим, когда нам в школу идти. Это сейчас ты дома, а потом всё изменится.
– Бабушка, а что такое «потом»? И когда наступит это «потом»?
– Это неопределённое время, дорогая.
– А как его определить? А на календарике есть такая цифра – «потом»?
Вот он – тупик. Шестилеточка вогнала бабушку в тупик.
Сердце рвалось на части. Дети страдают в первую очередь от неопределённости. Взрослые не сдержали слово. Пообещали и не выполнили. И никакие оправдания здесь неуместны.
**
Ирина подумала, что пора заканчивать это никому не нужное повествование. Пришло утро. Все живы. Тишина. Нет залпов.
Залп! Ещё! Как без них?
И тут за работу принялись «Грады»...
Войне нужна война...
Продолжение: Ч.6
Автостанция в Ханжонково. Бомба
Не забывайте делиться материалами в социальных сетях!