Немаленькое эссе об одном любимом уголке планеты, западнокрымском селе Межводное, в заливе Ярылгачском. Андрей Вахлаев-Высоцкий.
Сарматское море. В кайнозойский период. А ещё раньше – океан Тетис.
Впрочем, это интересно разве что узкому специалисту. Теперь, когда старожилу, а паче – экскурсоводу, кровь из носу нужно возвеличить свой город (пгт, село, хутор, нужное подчеркнуть), на вопрос «А что здесь было раньше?» он называет древние поселения, именитых правителей, кровавые битвы... Может, стоит попробовать нарушить традицию?
Раньше здесь не было ничего. Когда властитель Египта впервые отказался от своей матери, причислив к родителям львиноголовую богиню Сехмет; когда легендарный Жёлтый император передал власть над Поднебесной гораздо менее легендарным правителям; когда Александр, разочарованный необъятностью мира, повернул свои фаланги обратно; когда пикты, уничтожив своих стариков и малолетних детей, спустились на равнину и лавиной прокатились по ней, сметая поселения, убивая диких зверей и птиц, выжигая леса; и даже когда Иэясу приказал направить огонь своей артиллерии на колеблющегося союзника, чтобы тот принял наконец чью-то (пусть даже не его) сторону в битве при Сэкигахара – здесь не было ничего.
То есть, конечно, была степь, и так же, как теперь, в струях морского ветра неподвижно зависали над ней соколы, высматривая добычу, и так же днём и ночью кричали цикады и кузнечики, и степные гадюки осторожно струились меж высушенных яростным солнцем стеблей, но знатных полисов, великих властолюбцев... Впрочем, это, наверное, к лучшему. Во всяком случае, никто из местных никогда не поставит вам в вину, что, дескать, ваши жестокие пращуры когда-то наделали здесь шороху. Эта земля не знала кровавых рек.
Глядя на Ярылгачский залив, трудно поверить, что греки-поселенцы обошли вниманием эти земли меж вод. Что здесь не бросали якорь боевые корабли и самодовольные купеческие галеры, что не растекались отсюда по всему Крыму и далее греческие вина, латы, пурпур, критские вазы... Тем не менее, это так.
Греки выбрали Калос-Лимен, ныне Черноморское. В пятнадцати километрах к югу отсюда, а по их меркам – в восьмидесяти пяти стадиях. Именно его, наверное, имеют в виду историки, помещающие на место Межводного «древнегреческое (?) поселение со святилищем (?!) Геркулеса (?!!)». А также Беляус, в качестве укреплённого поста обеспечения безопасности мореходства. А здесь (или, во всяком случае, в эпсилон-окрестности) располагалось лишь несколько пейзанских усадебок, не то что святилища – толкового дома не имевших. Дачи – они дачи и есть, хотя, конечно, четыре гектара – это вам не шесть соток. После варварского набега их попросту бросили, не особо, пожалуй, сожалея. Много ли возьмёшь с этой иссушенной земли...
Примерно на том же расстоянии отсюда, но к северу, по-видимому, жили киммерийцы (а может и сарматы – раскопки там, по сути, только начаты, трудно сказать вот так сразу). Такое отдалённое соседство греков вполне устраивало. А в качестве торговой базы им вполне хватало Евпатории. То есть, простите, отнятого у киммерийцев пгт, основательно благоустроенного и переименованного в Керкинитиду.

Люди не прощают предательства. Денежные мешки – тем более. То есть они охотно прощают предательство себе, но другим – не прощают вдвойне. Неоднократно ограбленные скифами, дважды позвав на помощь захиревшую метрополию, дважды получив отказ, поселенцы обратились к Митридату. Да-да, к тому самому Митридату Евпатору, жестокому завоевателю, политику, непредсказуемому во всём, кроме извечной враждебности средиземноморским государствам и стремления вознести своё царство выше Рима. Трудно сказать, чем они прельстили его. Трудно поверить, что опытнейший полководец настолько не представлял себе, кто будет противостоять его воеводам в этой войне...
Скифы к тому времени были непобедимы. И отнюдь не потому, что обладали тактическим гением Германика, фанатизмом янычар или самоубийственным фатализмом самураев. Наоборот. Встретивши более сильного противника, понеся хоть сколь-нибудь заметные потери, они попросту рассыпались и исчезали в степи. В большинстве своём они всё ещё были кочевники. В обширных крымских степях им было куда отступать и не было о чём сожалеть. И они отступили, всё такие же многочисленные, непредсказуемые, угрожающие партизанскими вылазками и коварными меткими стрелами из зарослей.
Поселенцы получили весьма относительную защиту и значительную, неожиданную по тем временам политическую независимость. Митридат – только назначенный приз и слабую буферную зону на западе. Такие дела... Ну а что было потом – вы знаете. То есть вы знаете легенду: восстание понтийского войска, наёмники, с радостью предавшие слишком скупого и свирепого царя, бесполезная чаша с ядом и меч верноподданного воина у царского горла. Как погиб Митридат на самом деле – вряд ли кто-то может сказать теперь. Зато можно точно сказать, что после этого крымские скифы смели греков практически в одночасье, так, будто все разом увидели сообщение о пантикапейской драме в вечерних теленовостях. Им нужны были просторы и пастбища для коней. Но в простых вольных душах их уже поселилась, растлевая, мечта об иной жизни. О комфорте городов, надёжности возделанных полей, богатых стадах, правителях, принявших на свои плечи заботу о безопасности подданных. О возвышении рода, подобострастии одноплеменников, светском блеске. Тем более что в северном Причерноморье, в Поднепровье их соплеменники давно уже всё это имели... Нам сейчас позволены такие мечты. Скифов же они убили. Они ведь были кочевники...
И Западный Крым практически обезлюдел. Сюда уже не долетали ни звон боспорских и генуэзских мечей, ни бранные вопли бойцов отложившегося от Золотой Орды Мамая, ни громогласные медоточивые заверения турецких эмиссаров, ни предсмертные стоны убиенных ими ханов независимого Крыма. Реанимированная после многовековой комы Евпатория – то есть не Евпатория, конечно, Гезлев на сей раз – имела вид довольно жалкий и инвестиционно непривлекательный, Беляус, отразивший все наскоки скифов, тихо умер от бесперспективности и ненужности, севернее же вовсе было пусто.


Сарматы, скифы, греки, генуэзцы, монголы... Крым подобен северному Китаю: пришельцы здесь не задерживаются надолго или растворяются без остатка. Но здесь есть море. И значит, пришельцы будут всегда. Вот вы, например. Впрочем, вам здесь будут рады...