"Живу кошмарно: склоки, передряги..."

Живу кошмарно: склоки, передряги.

Полно обид, и время их не лечит.

Доверю эти жалобы бумаге

с большой надеждой: может, станет легче.

Но опыт свой я обретаю, ссорясь.

Готова к ссоре, словно пушка к бою,

я вспоминаю, что во мне есть совесть,

добро, и зло, и ненависть с любовью.

Зачем ору? Кто мне срывает крышу?

Но правду чувств не подменяю ложью.

Я от себя нисколько не завишу.

Характер мой – марионетка Божья.

Всё размышляю, как ужиться с ближним,

коль он меня третирует, ругая.

Не будь сородич мой таким облыжным,

таким дурным, и я была б другая.

Тревожный дух слабел в словесных войнах,

терял любовь в нелепых перепалках.

Пошли, Господь, ко мне людей спокойных,

не отмахнись от просьб моих Ты жалких.

Куда ни глянь, вокруг вампиры, стервы,

в любой среде вольготно им, заразам.

Издёрганной душою правят нервы –

и только нервы. Отчего ж не разум?!

Мой дух, между прочим, непросто сломать.

И, может, поэтому, злобное сея,

меня оскорбляет любимая мать

с желаньем унизить как можно сильнее.

Терпеть унижение я не хочу,

и тут же, к безумству её беспощадна,

я матери той же монетой плачу,

и новый скандал разгорается чадно.

А надо б не злиться, не слишком серчать,

но дать образец поведенья иного.

О Боже, пошли мне уменье молчать

в ответ на дурное и грубое слово!

О, ближнего нам очень трудно любить,

поскольку от нас он обычно отличен.

И, хоть не хотелось с плеча бы рубить,

скажу: он бывает нам чужд, непривычен.

О том, что другой человек – это ад,

поведал нам Сартр, и хоть это не ново,

скажите же, милые, кто из вас рад

нести себя в жертву во имя другого,

когда он не родственник вам, не сосед,

а скажем, сотрудник, иначе – коллега?!

Любовь, так оставь же таинственный след

в безлюбой душе и уйми моё эго!