Мне умирать придётся?

Мне умирать придётся?
Как-то странно.
Наверно страшно?
Или как экзамен?

Дрожишь слегка,
но ничего проходит:
ведь всё не выучишь,
всё не запомнишь.

А тут такое дело – смерть.

Но буду плыть я дальше и играть,
творить на кухне суп, мечтать,
и говорить с женой о пустяках,
о жизни бытовой и о зарплате,
точней, о жаловании, как говорили раньше,
так корректней, наверное,
но денег не хватает,
как не скажешь.

О сыновьях, теперь уже о внуке,
невестке, стариках, что на границе
библейского отрезка бытия
земного поприща – всё чище, тише.

И сердце так болит и ноёт, рвётся,
как крест – пересечение всей жизни.

Что будет завтра? – как и все, гадаем.

А мимо ветер осенью проходит,
глядишь, уж и зима не за горами.
Жена седеет, сам я в шевелюре
редеющей, а некогда беспечной,
сизый иней
давно ношу.

А зубы?
Боже мой!
Как говорил один поэт востока:
все выпали мои, а были
жемчужины живые у меня,
и, улыбаясь, я красавиц юных
мог ослепить.

Но я живу,
как будто триста лет
ещё осталось,
и смерть не для меня.

Не плачу и не сетую, не помню
о белом дне, когда расслаблен телом,
я подниму глаза ещё живые
и вдруг увижу – вот моя невеста.

Неумолима. Скажет: всё – пора.
Что я почувствую? Отраду или ужас?
Пустоты или бездну Океана,
свободного бездония Любви?

Не знаю,
но пока мне страшно.
Вернусь к жене
на кухню,
выпить чаю.

Гаспра-Пески, осень 1996-2017