Серед своїх старих рукописів знайшов це оповідання. Пропоную увазі читачам!
- Ты б родила ребеночка, что ли, - сказала как-то мать, глядя на свою дочь, застывшую на диване у телевизора.
- Ой, мама, - только и смогла ответить та, разглаживая и без того ровные складки на плиссированной юбке.
- Ничего, подымем, - добавила мать, а за её спиной одобрительно нависал отец. Ему уже пора на пенсию, газосварщик, простудил на вечных сквозняках ногу, теперь хромает. Летом обязательно надо на море, иначе зиму не выдерживает.
Она посмотрела на отца, на то, как он стоит, опершись на здоровую ногу, чтобы та, больная, отдыхала, вздохнула, тоже мне подъёмщики. И чтобы закончить этот для неё неприятный разговор, махнула рукой:
- Ладно, ладно, больше не о чем говорить, что ли?
Сказать, что у неё никого не было, нельзя. Во время учёбы в университете где-то на заднем плане вздыхал Мишка Гуслистый, сокурсник, с выщербленным передним зубом и гипертонией. Но она всё ждала кого-то, кого и сама не знала и дождалась, пока с горизонта не исчез и Мишка. Учёба закончилась, разъехались, вот и всё.
Она, правда, не жалела, что у них так получилось. Наверное, все это было не настоящее. Не могла себе представить, что Мишка был для неё единственным, на всю жизнь. Ей казалось, что с настоящим другом должно быть все неповторимо, какая-то неведомая, но красивая, жизнь, благородные поступки, вместе, рука об руку, идти к неведомой, но заветной, цели.
А здесь Мишка с вечно простуженным носом и выщербленным зубом… Всё это как-то не вязалось с ее представлениями.
После встретилась с одним офицером, познакомились у подруги на Новый Год, раза два он к ней зашёл, вроде бы с серьёзными намерениями, но потом его перевели в другой город и всё. Ждала, может позвонит, но нет, не позвонил. Текучка заела или, быстрей всего, кого-то встретил. Может, сама виновата? Что-то не так сказала, поступила или посмотрела? Перебирала в памяти подробности встреч, нет, ничего странного не замечала. Всё вроде бы делала правильно а – одна.
И сказать что безобразна собой – не скажешь, как раз наоборот, замечала, как встречные мужчины засматривались, значит, что-то есть. Вздохнула. Что-то есть, а результат известный.
Сегодня у подруги, Леси Наливайко, вечеринка, та празднует очередное примирение с мужем, правда, гражданским, но всё - таки. Позвала и ее.
- Приди, слышь, к Вовке (это ее муж) старый армейский друг приехал. Познакомим.
Идти не хотелось. Но сидеть дома и целый вечер слушать вздохи родителей – перспектива не из лучших. Пришла, конечно, с опозданием, в квартире у Наливайко стоял дым коромыслом, Вовка, естественно, навеселе, клялся и божился, что больше не обидит свою дражайшую половину, та, в свою очередь, пьяно ухмылялась, принимая его слова за чистую монету.
Познакомили с другом. Увидав ее, удивленно воззрился. С чего бы это? Зовут Савелием. Старорежимное имя, из русской классики, что ли?
- Вот моя подруга! – сказала Наливайко, - Ккатя. Прошу любить и жаловать! – И потянулась к ней с рюмкой водки. – Ввыпьем! Штрафная…
Пришлось выпить. Горькая, поискала глазами чем бы закусить или воды минеральной, нет, уже ничего у них на столе не найдешь – Содом и Гоморра.
Откуда-то вывернулся тот, Савелий, протянул ей бокал минеральной воды.
- Запейте!
Взяла, глянула благодарно, выручил. А он наклонился к ней и предлагает:
- Идемте, пройдемся по свежему воздуху, а?
Согласно кивнула. И сама даже этому удивилась. Вот бы увидела мама!
- Да, конечно, чего сидеть в такой духоте!
Недалеко от Наливайкиного дома расположился старинный парк, посаженный еще в годы первых пятилеток, запущенный, но благодаря этому имеющий свою неповторимую прелесть. Направились туда. Походили по аллейкам, забрели в самую гущу и сели на забытую всеми на свете садовую скамью.
Где-то неподалеку пела неведомая птица, ветерок мягко обвевал их разгоряченные лица. Савелий обнял ее за плечи, и она не противилась этому. Удивилась, на нее не похоже. Представила себе череду одиноких дней, вздохнула и замерла, расхотелось сопротивляться.
Услыхала, как рядом бьется сердце случайного спутника, почувствовала, что еще немного и они вернуться назад, в Наливайкину квартиру и то ли от выпитой рюмки, то ли мамины слова допекли, она не выдержала и прижалась к его груди:
- Делайте… со мной… что хотите…
Он изумленно распрямился, увидел возле себя ее напряженное лицо, вот-вот расплачется, испуганные глаза, застывшие от сказанных слов, руку, неумело растебнувшую пуговицу на кофточке и ему стало жалко ее.
Прижал к себе и шепнул в маленькое ушко, выглянувшее из-под прически:
- Катенька… все будет… хорошо…
И она не выдержала и заплакала, щедро орошая слезами его грудь.
- Так надоело… быть одной… все время… одна… и одна…
А он бережно гладил рукой ее волосы, пахнущие чем-то неведомым и таинственным, и говорил, старательно пытаясь найти нужные слова:
- Катюша… милая… Катюша… успокойтесь… всё будет хорошо…
16.07.1996г.
Не забывайте делиться материалами в социальных сетях!