|
Татьяна Мозоленко – запорожский поэт (18.04.1972 – 31.06.2004), культуролог, сценарист, журналист областного радио, зав. литературной частью муниципального театра-лабаратории «Vie» и Запорожской филармонии. Лауреат областной премии для одаренной молодежи в области литературы (1996). Член Союза театральных деятелей, дипломант Московского Международного театрального фестиваля «Серебряный век-2002». Член Творческой ассоциации «Кольцо» г. Запорожья, из которой позже образовалось Запорожское областное отделение Конгресса литераторов Украины. Училась в Харьковской Академии культуры. Писала сценарии, принимала участие в спектаклях. Рисовала. Автор поэтического сборника «Искренне ваша», оформленного её графикой. Публиковалась в Карелии, Киеве, Запорожье.
ПОЭТЫ НЕ УМИРАЮТ
В Бердянске трагически погибла запорожская поэтесса Татьяна Мозоленко. «Родилась. Живу. Буду жить», – так начинается короткая Танина «анкета» на обложке её долгожданной книжки «Искренне ваша». Татьяна Мозоленко работала руководителем литературно-драматической части Запорожской областной филармонии. Писала хорошие стихи (они вошли в сборники русскоязычных поэтов, издававшиеся в Запорожье, в Киеве и даже в России). Написала пьесу «Салон "Серебряный век"» и сама играла в ней на сцене театра-лаборатории «Vie». Этим летом защитила диплом бакалавра культурологии в Харьковском университете культуры (собиралась продолжать учебу в магистратуре). Рисовала. На досуге делала мягкие игрушки. Любила танцевать... Таня безумно радовалась своему первому «персональному» сборнику «Искренне ваша», который как раз сейчас – тиражом тысяча экземпляров – печатают в одном из харьковских издательств. «Наш корабль зовется жизнью, по волнам судьбы несется, мы сюда тайком пробрались, а теперь уже не слезть...» – это из Таниного стихотворения. Она ушла со своего парусника так рано! Но у настоящих поэтов есть привилегия: они не умирают. Каждый, кто откроет сборник «Искренне ваша», услышит голос Тани Мозоленко: «Родилась. Живу. Буду жить».
Виталина Дорошенко, 2004 г.
ЕЁ БУДУТ ПОМНИТЬ
Таня была из гордого племени поэтов: бродяг и мечтателей, воинов и рыцарей, философов и одиночек. И в весёлой, дружной компании молодежной студии «ПриВЕРЖЕнцы» при газете «Верже», где мы вместе делали первые шаги в литературе, и в увлекательной атмосфере творчества, в среде актеров и актрис муниципального театра-лабаратории «Vie», где она позже работала, Таня умела оставаться «за кадром», в своём душевном мире, храня при себе свои мысли, мнения и сомнения. Вслух она предпочитала только острить, пытаясь ироническим взглядом на вещи «дистанцировать» от себя своё окружение. Её душа, её мировосприятие были табу для посторонних. А ещё с ней было уютно молчать. Просто вместе прогуливаться и молчать, вбирая в себя природу. Лишь изредка, в минуты особого расположения, приоткрывала она людям свои внутренние тайники. У неё было предчувствие ранней гибели. «Фактически, – говорила она незадолго до смерти, – я всё, что хотела в жизни увидеть и сделать, уже выполнила. А то, что хотелось бы ещё, в современных условиях недостижимо. Жить и коптить – не по мне». Так Таня пыталась примирить себя с ощущением скорого конца. Вряд ли это помогало. Но предчувствие, увы, очень скоро оправдалось. Её забрало море – то море, которое она так любила, о котором постоянно писала. Успела она в этой жизни, может быть, не слишком много. Но это значительно превосходит то, что к этому периоду успевают сделать многие люди. Лауреат областной премии для одаренной молодежи в области литературы (1996). Член Союза театральных деятелей. Дипломант Московского Международного театрального фестиваля «Серебряный век» (2002). Бакалавр от культурологии (Харьковская Академия культуры). Журналист на областном радио, заведующая литературной частью сначала театра «Vie», потом областной филармонии. Автор многих публикаций в запорожских и карельских газетах, в «Провинциях» (№ 2-й, часть 2 и № 7), в запорожских коллективных сборниках «Озарение», «Зачарований Дніпро», «Поиски крыльев». Перед смертью в Харькове вышла её первая поэтическая книга «Искренне ваша» – тираж привезли уже после похорон. И оформлена она удивительными графическими работами Тани – изобразительное искусство было ей тоже не чуждо. Она любила фехтовать и плавать на яхте, любила Бродского и Пастернака, обожала театр и всю эту атмосферу игры, танца, красок, костюмов, песни и праздника, шила милых и добрых зверушек всем друзьям на память, писала стихи и сценарии. Жизнь успела показать ей и свои трагические, и свои прекрасные стороны. Таня всегда стремилась к максимуму – «всё и сразу» был её маршрут по нашему времени. А ещё она была замечательным другом. И её будут помнить.
Светлана Скорик
КРЕСТ, ВЫРАСТАЮЩИЙ ИЗ ВОЛНЫ
30 июля на кладбище в посёлке Леваневского торжественно открыли памятник запорожской поэтессе Татьяне Мозоленко. Светлая каменная волна как бы захлёстывает ограду бердянской набережной. Из воды встаёт тонкий крест... Татьяна Мозоленко утонула два года назад, в Бердянске. Она работала завлитом областной филармонии. Со дня на день ждала выхода своего первого поэтического сборника «Искренне ваша»... Тане было только 32 года! – Её стихов достаточно не только на тоненький сборничек, а на хороший двухтомник. Его надо издать! – считает автор проекта памятника, друг поэтессы Владимир Антипин. – А ещё следующим летом, к годовщине смерти Тани, мы планируем организовать поэтический конкурс её имени. Памятник Татьяне Мозоленко изготовили на благотворительные взносы, средства областного отделения Союза писателей и деньги родных. Установкой глыбы весом больше тонны занимались друзья. «Никогда бы не думал, что ночью, под звёздами, на кладбище буду класть плитку!» – восклицает Александр Жук, живший по соседству с Таней. – Она была удивительно талантливый человек! В стихах, танцах, рисунке, фотографии, прозе... – говорит член творческого объединения «Поиск» Людмила Коринь (вместе с другими «поисковцами» она пришла 30 июля на кладбище помянуть Татьяну Мозоленко). – Стихи такого высокого уровня... В нашем городе трудно поставить рядом кого-либо из поэтесс. А главное, у неё была колоссальная способность к обучению. Как жаль, что Таня ушла от нас – на самом взлёте!
Виталина Дорошенко, газета «Индустриальное Запорожье», 1.08.2006 г.
Татьяна Мозоленко о себе:
Крыса. Овен. Родилась в Запорожье. С детства мечтала быть поэтом. Говорят, все искренние мечты сбываются. Первая публикация – в 1993 году. Печаталась в местной прессе, в киевском журнале «Ренессанс», в Карелии. Лауреат областного конкурса для одарённой молодёжи 1996 года в области литературы. Мои стихи – это в своём роде дневники размышлений. О чём думаю, о том и пишу. Считаю, для того чтоб быть поэтом, мало интересоваться только литературой и вообще не нужно ни на чём зацикливаться. Есть такие прекрасные науки – геометрия, физика, теоретическая механика, философия, история, психология и т.д. В конце концов, есть парусный спорт и стрельба – настоящее вдохновение для поэта. А показывать читателю свою немощь, сопли, надлом души – неуважение к нему. Люблю – море, сосновый лес. По вероисповеданию – космополит. Семейное положение – в поисках принца. Немного медик, чуть больше – журналист (окончила медучилище, работала журналистом на областном радио, зав. литературной частью в муниципальном театре «Vie» и в филармонии). Любимое стихотворение – Шарль Бодлер «Падло» (перевод на украинский). Рисую (графика). Пою, когда хочу распугать соседей, в этих же случаях играю на гитаре.
Подборка стихов Татьяны Мозоленко:
* * *
О театр!
Я твоя повзрослевшая дочь,
прозревшая всеми чувствами и тоской.
И сколько ты ни пророчь,
не смогу быть больше скрипучей доской
твоего каблука. Каскады портьер,
вслед за ветром пытающиеся сбежать,
преодолеваю, словно барьер,
за которым добуду право свободно дышать.
О театр!
Зрительская наивность, из ряда в ряд
перекатывающаяся. Думаете, актеры просто
играют? Неправда, они горят,
согласно факелу своего духовного роста.
Аплодисменты – как пулеметная дробь:
в ком-то убивают скромность, в других – забытьЕ.
Пулей реальности просверлен лоб
в точке третьего глаза – как память о земле.
О театр!
Я маскирую под жгучей слезой
свое несоответствие средневековой культуре.
Из меня выйдет леди, пришибленная грозой
и скачущая в чепчике на дубовом стуле.
Смеющуюся плоть украсит грим,
под ним не разглядишь сразу, кто есть каков.
Выхожу из-за декоративной двери
и пою не по-русски арию для дураков.
О театр!
Ты меня научил улыбаться, и лгать,
и крик души превращать в соловьиные трели.
Но, как ни крути, несомненно, жизнь – моя мать,
а ты и она немножечко постарели.
А я незаметно перешагнула черту
дешевых пьесок и заезженных драм.
И как когда-то в детстве ходила под стул –
теперь посещаю твой Театральный Храм.
О театр!
Я выброшу все нарисованные дома,
все имитации улиц, природы и быта.
Оденусь просто и выйду на сцену сама
поведать то, что еще никем не раскрыто.
Без лишних слов, лишних жестов и даже без
потолка – в моем спектакле и он не нужен.
Пускай посмотрят воззванье души с небес,
от любопытства отставив божественный ужин.
* * *
Неужели, без тебя... без твоего...
Одинокою... забытой... обреченною...
В беспросветном... деревянном... неживом...
С унитазом... крышей... ложкой... с кипяченою...
Оставаться... шевелить ногами... плыть...
На золе... на картах... на ужах и ящерах...
Кошка... жаба в доме... птичка... выпь...
Прошлого... субботы... настоящего...
Поцелуев... рук... душевного тепла...
Вербой... помелом... служанкой... бабою...
Улыбалась... рявкала... была...
Боевая... никакая... слабая...
С нелюбимым... славою... шизой...
В куртке... майке... полушубке... голая...
Крест... мечеть... корона... взгляд косой...
Отрешенной... знаменитой... гордою...
Не ушел... останься... хрен с тобой...
Стисну зубы, двину к стоматологу...
Ненависть... привязанность... любовь...
Я верна тому... да ни которому...
Журналистка... дворничка... поэт...
Андрогином... женщиной... девчонкою...
Вот сценарий мой на много лет.
Что тебе понравится, подчеркивай.
* * *
Я тебе – не указ, ты мне – не закон.
Для тебя я – не лодка, а ты – не весло.
Притяженьем души ты мне просто знаком.
От восторга пьянею: мне повезло.
В этой комнате мысли бросаю тебе.
Ты потом соберешь их и вряд ли поймешь.
Мой девичий восторг превратился в капель.
Ты подумаешь: просто на улице дождь.
Мне сейчас так легко, как бывает в войну,
когда смертью и жизнью, как крестовым вальтом,
бьешь незнанье и страхи и в лоб – сатану
нерадивой привычки – оставлять на потом
размышления о переменах внутри
человеческой сути, движении вниз
или наискось, веря в изменчивый ритм
чувств и мыслей, в значительность мимики лиц
у знакомых и прочих; движении от
появленья на свете – к ларьку за углом
или к прочему звону великих забот...
Наклоняется вечер над неким столом,
где разбросаны мысли тебе. Собирай!
Я к тебе отношусь не с любовью – скорей
отношусь, как к пожару сгоревший сарай,
отношусь, как к иудаизму еврей.
Это выше любви к мужику, это не
попрошайничество благодарности или
утопить на двоих этот вечер в вине,
чтоб меня пожалели и полюбили.
Это выше и шире, значительней и
благородней. Ты мне – не закон, но, однако,
есть Всеобщий Закон. По нему для двоих
навсегда совпадают пути Зодиака.
* * *
Поэзией не увлекаются –
ею живут.
Не горстками публикаций –
дном минут.
Ныряя сквозь время,
через себя.
Над неудачами всеми –
не скорбя.
Под тяжестями всеми –
не скуля.
Непонятая всеми –
«не своя».
Не шаркающая реверансы
на балу.
Поднявшаяся над расами
и у лун
просившая не свидания,
а реки
собственного сознания,
в материки
впадающей, во все сразу,
и в века,
штурмующей – фразой –
берега.
На дно оседает челн,
как печать.
Поэзия – это когда есть, о чем
помолчать.
* * *
Яхта с именем красной далекой звезды Бетельгейзе,
у причала сидит, как на привязи брошенный пес.
И морская волна лижет руки обломками лезвий
и глазам посылает осколки непрошеных слез.
Скрип канатов. И парус неловко свернулся в каюте,
не от холода вовсе, а просто потерян размах
той души, что собой освещала унылое утро
и что пела отважною скрипкой в тугих парусах.
Новый день настаёт. Как обычно, легко и надменно
улыбается море, ракушки приятно шуршат.
Яхта в море уходит, взбивая соленую пену,
потому что теперь там моя поселилась душа.
* * *
От себя не открестишься даже в ночи.
Можно только самой измениться немного.
Я прошу суету за окном: «Помолчи!» –
я пытаюсь расслышать воззвание Бога.
Не словами Он скажет, а в душу войдет
пониманьем того, что с рожденья знакомо.
От себя не уйдешь ни назад, ни вперед.
...Я с собою в согласье, а значит – я дома.
* * *
По другую сторону тебя
васильки качаются на шторах.
Ты уйдешь в туманный вечер скоро.
После – полночь духи протрубят.
И останусь я на рубеже
между ночью и твоим уходом.
И сложу безумнейшую оду
василькам и звездному драже.
И не грустен твой уход туда,
где ты просто бесконечно нужен.
На твое «Пора идти», к тому же,
не замечу собственного «Да»...
Будет ветер дергать провода
как стальные волосы у скрипки.
В этом тонком, вдохновенном вскрике
притаится мира красота.
А пока, вечерний миг любя,
жизнь пронзая лепестковым взором,
васильки качаются на шторах
по другую сторону тебя.
* * *
Вновь солгу, что стихи ни о ком.
Я так часто пишу небылицы!
Дверь открою на ветхий балкон,
за которым лишь ветер и птицы.
Утро бросится нежным венком
в руки города после разлуки,
и молочный дымок облаков
будет лучшим лекарством от скуки.
А когда, как из плена веков,
на балкон прилетит вдохновенье,
я солгу, что стихи ни о ком,
зачеркнув в уголке посвященье.
* * *
Всё, что будет потом, просто будет потом.
В день, который еще не понятен,
вдруг раскроется небо огромным зонтом
пролетающих облачных пятен.
Всё, что будет потом, – просто зрения всплеск
над осенним мольбертом пустыни.
Травянистого моря фиалковый лес
возле ног на мгновенье застынет.
Всё, что будет потом, не покажется сном. –
Встрепенется крылатая вера.
На обломках молитвы построится дом,
где любовь обитает без меры.
(См. также о Татьяне Мозоленко в:
Открытие потерянного поколения
и читайте все её стихи)
5 Проголосовало
|