Баллада о Родине

Как в песне, по дороге кочевой
качается вагончик голубой,
стерня от солнца делается жёлтой.
А в окнах мечутся туда-сюда
названия соседних государств
с припиской мелким шрифтом: «Да пошёл ты».

Титан коптит. У входа в туалет
табличка с надписью: «Пророка нет!
Дымит Отечество! Дышите глубже!».
И дым разносится на весь вагон.
Сосед-поэт рифмует самогон
с Отчизной и копчёной «ножкой Буша».

И вот уже, серьёзный и хмельной,
как самурай в казацком кимоно,
готовящийся сделать харакири,
он вышиванку тянет на груди,
и матерное: «Господи, прости!»
проносится в задымленном эфире.

И в тот же миг приходит Борменталь.
Он, отрывая жизни календарь,
уныло препарирует поэта
и говорит, что жил и так, и сяк,
причина смерти – «наперекосяк»,
короче – заключение эксперта.

Он предлагает пить махровый чай.
Мы пьём, в стаканах ложечки стучат,
и доктор говорит, мол, обнаружил,
что истина растёт из-под земли,
и люди в українському селі
её с картошкой подают на ужин.

Я вижу свет в его седых глазах.
Я выхожу в черниговских лесах
на безымянной номерной платформе.
Иду,  пока не падаю без сил,
и между трёх желтеющих осин
я замираю и пускаю корни.