Камни

КАМНИ









* * *

Белый, голубой, зернистый, красный,
пёстрый, жёлтый, белый, голубой...
Под волною ходят камни праздно,
льются камни в пенистый прибой.

В этой гальке дымчатой и серой
на свету – как вспыхивают вдруг
под водою вольной, полной мерой!
Словно из соцветий яркий луг.

Не храни те камешки на суше:
им, живым, светиться лишь в воде,
а в коробке краски – глуше, глуше...
Хоть цветные, да уже не те.

Я присела у черты прибрежной,
опустила руку в гребень волн.
Мраморный, гранитный, светлый, нежный,
крапчатый и самоцветный сон.

Камень стих, 2007 г.

ПОДСЛУШАННОЕ

Посижу на валуне
в дрёме-полусне.
Спинка гладка и суха.
Круглые бока.
Отдаёт тепло лучей,
вроде бы ничей,
вроде бы простой валун,
только говорун.
. . . . . . . . . . . .

– Сколько идей несу...
Высказаться б сейчас! –
Камень впитал росу
и посмотрел на нас.

Воздухом подышал,
ужика утешал,
бок погрузил в траву:
– Знаешь, зачем живу?

– Знаю: зачем и я,
чудища ты моя...
. . . . . . . . . . . .

– А ты вот инженер, а я вот камень.
А ты детей плодил,
а я – песок вокруг.
Ты столько сотворил всего руками,
а я бессменно согревал гадюк,

летописал погоды и невзгоды,
и мхи кормил, и воды удобрял,
и свет звезды мои хранили своды,
и я – магнит кому-то и портал...

А в общем-то, похожи мы немного.
Ты тоже рыж и так стремишься жить!
И нам обоим предстоит дорога,
куда совсем не хочется спешить...

Стих я камень, 2006 г.

ВАЛУН

Сетка мелких морщинок,
коренастый овал.
Сколько цыпок-песчинок
он на коже собрал...

Леденел и крошился,
выбивался из сил,
у куста умостился
и себя приоткрыл:

он немножко магнитен,
эр-активен слегка,
и вполне габаритен,
и достоин ростка,

и века уминает,
и дождётся, когда,
его плоть разнимая,
загрохочет вода...

А пока смотрит в реку
или шепчет во сне:
– Хорошо человеку,
но неплохо и мне.

Стихи валун, 2006 г.

ТЫ СПИШЬ

Держись, валун, за свой счастливый сон.
Ещё когда-то пожалеешь горько:
зачем мечтал, чтоб вышел почтальон
с повесткой?.. Не спеши спускаться с полки

прибоя. Нет, покойней – быть собой,
пускай в обличьи вытертых ступеней,
жевать лучи и ветер голубой
и не терзаться жаждой впечатлений.

А ну, прикрой-ка лапой мох морщин,
не поднимай расслабленного взора.
Ты спишь, ты счастлив, ты всегда один,
и в этом – света соль, не приговора.

Не знать. Не предавать. Не пить тоску.
Не выносить свою судьбу, как мусор,
на свалку жизни.
...Я ли так смогу?
Тебя ли осенит любовью Муза?..

Как больно – быть! В предчувствии потерь,
оставив за спиной что стало милым...
Не надо, глупый, ты уж мне поверь,
уж ты держись за сон что было силы.

2006 г.

КАМЕНЬ

Почётный дворянин морей и устриц,
собрат богов и сверстник славных дел,
теперь он пиала для малой лужицы,
но и ему явиться меж людей.

Времён прошедших, будущих и прочих
клубятся ветры, шорохи, пески
под этой шкурой пёстрых оболочек,
под этой лавой плоти и тоски.

Он облачён в тяжёлые доспехи,
закован в синий шпат и халцедон,
и каждый слой – прошедших жизней вехи,
дневник событий, календарь следов.

Он с нами говорит о суховеях,
землетрясеньях, о морях и льдах.
О циклах солнца и комет Галлея
скулит материковая плита.

Гольфстрима повороты и возвраты,
обвалы, даже вспышки новых звёзд –
всё отразит замшелых плит плеяда,
беседуя на равных и всерьёз.

И эта многозначная структура
на берегу так чутко прилегла,
как будто Вечность пыль с созвездий сдула
и уронила пламя в зеркала.

2009 г.

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ

Растение выстреливает в цель
со скоростью волны перерождений.
Миры, миры!.. Весенняя дуэль.
Фрагменты красок, форм и впечатлений.

Черёмухи, сирени, клевера,
их музыка мозаики мгновенной
распахивает настежь веера
иерархии медленной, но верной:

сперва валун... растение... – и вот
ворвался стрекозой в наш миг случайный
Неведомого ветреный пилот,
себя от притяженья отучая.

...Идут недолго пахота и сев,
и ветки снова голы под ветрами.
Но в коконы скользнули, уцелев,
две бабочки – живого неба пламя.

И камень чуть топорщится во сне –
недаром мох проник в его покровы:
сегодня в этом старом валуне
зашевелился клубень жизни новой.

2007 г.

* * *

Кого согласны мы признать живыми?
Животных, да и то: скрепив сердца.
Но и вещам своё известно имя,
своя известна правда, до конца.

И помнит каждый дом былых хозяев,
скрипит и разрушается без них.
С предметами мы жизнь свою связали, –
ну как их бросить умирать одних?

Любимая игрушка – лучший друг нам.
По крайней мере, как любимый пёс.
И скучно ей без наших рук, и трудно,
и мается – беззвучно и без слёз.

Ведь столько было вложено заботы
и столько было собрано души
в тряпичное ли, кожаное «что-то», –
как нужности теперь его лишить?

Совсем как для водителя – машина:
не просто мёртвый, косный механизм.
Вверяешь ей себя неудержимо –
и чувствуешь любой её каприз.

Сказать по правде – что здесь не живое?
Вода, земля, и камни, и цветы
способны различать оттенки боли
и музыку ценить, как я и ты.

Мы все здесь живы, словно звук и слово,
волною информации продлясь
и после смерти. Нас лишают крови
и плоти, – но бессмертна с миром связь.

Вот и вода хранит все мысли наши,
всё, что сказали сгоряча при ней,
и наша тень на белый камень ляжет –
и вечно будет жить среди камней.

Всё помнит всех. Всё помнит о единстве –
и камень с гор, и человек в толпе.
И Сам Творец – в мельчайшей, слабой искре
от Вечности, ты – в Боге, я – в тебе.

2011 г.

* * *

Нет, не всегда опасен промедленья
безмолвный грот.
У каждой твари – самоуглубленье
и час немот.

И кто плотнее – просто углублённей,
сознаньем – за.
Но даже древо может накалённо
взглянуть в глаза.

А сон у камня – может, и не сон, а
сознанье-сверх,
когда вбирает мраморное лоно
Вселенной верх.

2006 г.

МЫ ОДНОЙ КРОВИ

Не всё, что живо, было так всегда.
Не всё, что мёртво, так всегда и было.
Взрывались, улетали прочь светила,
и в море погружались города.

Слеплялись и ползли материки.
По краю тектонических разломов
вставали скалы – горных духов троны, –
смещая направление реки.

Но камень ли не жив был на заре
рождения Земли? Его слагали
планктон и все простейшие – в скрижали,
когда по ходу жизни умирали
и оседали плотно на коре

планеты. И застенчивый моллюск,
и трилобит, и гордый наутилус,
пока в скалу и грунт не превратились,
бесспорно, жизни чувствовали вкус!

И мы ли не опустимся на дно
и не уйдём в подземные глубины,
когда волна грохочет по равнине,
в пещеру и провал смывая глины,
в которых мы лежим уже давно?

Мы братья все по крови – океан,
цветы и горы, глины и деревья,
пернатых птиц извечные кочевья,
и я, и ты, пласты и поколенья,
мы все в один вмещаемся роман.

Его начало – за пределом нас.
Его конца, возможно, и не будет...
А будет только вечная прелюдия,
слагающая звёздный парафраз.

2012 г.

ПУТЕШЕСТВИЕ В КАМЕНЬ

Путешествие в камня
воспетое «небытие»
подтвердит, как обычно,
абсурдность классических «знаний».
Ведь у тех, кто учён,
атрофирован стимул исканий. –
Что с того, дилетанты,
коль втайне сомнения есть

в их уснувших умах!
Не поверят – увы, не проверят.
И поклонится камень,
и плачучи в ножки падёт –
все равно нет причины
им спрыгнуть с добытых высот
и пойти посмотреть,
не закрыты ли наглухо двери

для бесчисленных истин.
Одобрена – только одна.
Что подписано – свято,
и нечего плакать и таять,
разноцветным песком
по крупицам в прибой истекая.
Для дальтоников все
равнозначны по сути тона.

Путешествие в камень,
его темноту, теплоту,
наготу и смиренье,
и тяжесть почти что сизифью,
и морские рубцы,
и стоянье заутрени тихой,
и мечта воплотиться
в далёкую звёздочку ту,

и платочек прибоя –
к горячему твёрдому рту,
и голодных желаний
огромные чёрные грифы...

2004 г.

ПУТЬ ВАЛУНА

О несбыточном плачет трилистник,
весь в серебряных росах Луны,
и рябины развесили кисти,
чтоб вздыхали во сне валуны.

Где-то вскрикнет неспящая птица,
зашуршит под ногой лебеда,
и захочется сердцу трудиться:
ни тоски, ни греха, ни стыда.

Только алых рябин оперенье,
да трилистника голос сырой,
да великое камня терпенье
над безмерной его глубиной.

Бейся, сердце, глухое, слепое,
вырывайся из каменных лат
и входи в полосу непокоя –
вековечный для твари обряд.

Не кивай на трилистник печали,
не дрожи на приливы Луны.
Пусть всё в самом наивном начале,
но великие силы даны.

2007 г.

Ещё стихи о камнях, о живой природе:
«Что знают волны о камнях...»,
Живая Вселенная