Здравствуй красавица, в март укутана

Здравствуй красавица, в март укутана.
Ожидаема, долгожданная…
Мы между гривною и валютою,
при анархии, недохаосе, тут вот все.
Что подаришь нам в ожидание,
в этой временной, передстартовой,
столь неясной земной полосе?

Ты весна, но теряются, перешедшие,
за твою псевдо-грань, во вздохе
утекающего, прошедшего.
Утекают рекой омывающей континенты.
Уплывают в твоё доброчувствие,
чтобы к нам появится,
первым листом, следом неведомым,
птичьей трелью.

Чем останемся, чем запомнимся,
в этом времени, в этих данностях?
Нерешительными холопами,
бабуинами в евро-шапочках,
где остались глазные прорези
экзекуцией всякой совести?
От такого, в весеннем нынешнем,
слишком муторно, этой повести.

И судьбу да нести, да вынести.
И надежду, не подарить кому.
Из туманного, к солнцу выгрести,
по надежде, по светлой совести, по уму.
Вроде близко всё, но неведомо.
Что-то слышится столь неясное.
И бушует весна посланница,
над окопами, да над касками,
летних маков, тугими красками.