Павел Филонов

В  каждом  времени  есть  свои  завихрения.
Я  часто  думаю  вольна  ли  я  критиковать  мне  непонятное...
Возможно,  это  полотно  показывает  аскетизм,  но  какие  целеустремлённые  взгляды!
Где-то  впереди  свет  в  конце  тоннеля...
Есть  ли  он сейчас?..

Света, ты правильно всё говоришь. Но посмотри, если будет время, на его самые известные картины. "Пир королей" снаружи выглядит как собрание мертвецов. Об этом можно говорить очень долго. Но зачем-то же понадобилось Филонову уродование человека. Я не к одному Филонову столь пристрастна. Посмотри на непропорционально вытянутые шеи женщин на полотнах Модильяни. Разве это не уродство? Просто это уродство стало общепринято, канонизировано и распродано за миллионы долларов. Но мне в данном случае всё время хочется крикнуть: "А король-то голый!!" Я прошу всех читателей присоединиться к нашему обсуждению. Не исключаю, что я что-то не так понимаю и просто не готова к восприятию авангарда. Но должно же искусство нести красоту, чёрт возьми!

Да, Маргарита Викторовна, можно Вас понять. 
Тут дело в следующем. Искусство живописи всегда имело растяжку от конкретного изображения конкретного предмета до обобщённого изображения конкретных предметов (типизация, собирательный художественный образ). И даже собирательный художественный образ выполнялся из конкретных, реально-натуральных элементов. 
Но когда пошли уже модерновые направления в живописи, художественные изображения стали смещаться от конкретных предметов в сторону отвлечённых понятий. То есть творцы стали создавать, к примеру, не изображение женщины (конкретной), а изображение женственности вообще (отвлечённого понятия), не портрет Маши, а портрет женственности как таковой. И для этого стали использовать не реальные элементы действительности, как при изображении конкретного, пусть и собирательного художественного образа, а деформированные, абстрагированные. Например, элементом женственности является удлинённая шея, это признак грации, вот её и начал кое-кто вытягивать до нереальных человеческих пропорций. Тогда и получились у Модильяни портреты женщин с километровой шеей. Простим ему – он изображал не данную живую женщину, а абстрактное понятие. (Хотя и мог назвать свою картину определённым женским именем.)
А раз изображения стали стремиться передавать не только конкретные предметы, но и отвлечённые понятия, то и, соответственно, эстетический идеал (категория прекрасного) в восприятии произведений живописи стал смещаться от чувств в сторону «головы», ума.
Таким образом понятие прекрасного в художественном творчестве сейчас всё чаще отходит от чувств и вторгается в сферу интеллекта. Т.е. эстетически ценными претендуют называться уже и те произведения, в которых мало чувства, а наличествуют отвлечённые понятия, умственный анализ. Не зря ведь Филонова ряд исследователей считает аналитическим художником. И подобное прослеживается в экспрессионизме, кубизме, сюрреализме и прочих модерновых измах…
Другой вопрос, насколько реально мы можем считать бесчувственную, а больше рассудочную, абстрактную живопись действительно эстетически, художественно ценной. Здесь можно говорить только о том, что само понятие эстетического идеала (именно в сфере художественного творчества) становится более бесчувственным. Т.е. чувство прекрасного превращается… в отсутствие чувства. В интеллект. Его можно назвать теперь не «чувство прекрасного», а «УМСТВО прекрасного».
Принимать ли нам этот новый идеал? Кто-то может воспринять его, кто-то нет. Но будем откровенны – именно такой, умственный, идеал противоречит самой природе художественного. А то, что за слишком абстрактные произведения сейчас платят большие деньги, ну, это – другой вопрос. Сие дело вкуса. Кому-то по вкусу именно умственный эстетический идеал.
И лично мне представляется: время подтвердит, что за таким индивидуальным вкусом не стоит подлинное чувство прекрасного, а прячется деформированное либо недостаточно развитое. 
Действительность и сейчас подтверждает сказанное: произведения абстрактных измов либо не пользуются большой известностью и популярностью в нормальном социуме, либо он быстро теряет к ним интерес, однажды увидев. 

Сергей Петрович дал прекрасный ответ. Прочитал с огромным удовольствием. Но есть и такие произведения, в которых чувство выражено очень сильно, которые порождены сильным чувством, а художник уходит от конкретного изображения, например, женского тела. В связи с этим мне вспомнилась книжечка переводов Омара Хайяма на украинский язык, где художник буквально двумя-тремя линиями передавал красоту женского тела, радость легкого опьянения и т. д. К сожалению, я не запомнил фамилию иллюстратора. Книжечка появилась у нас на прилавках лет 8-10 назад - до сих пор жалею, что не купил.

Спасибо, Рита. И мне не нравится. Тебе я нарисую Птичку. Невесомую и солнечную! Летим!

В музыке есть направление "техно". Как по мне, очень похожее!

Евгений Валентинович, наверняка в тех метафорических изображениях (назовём их так), о которых Вы говорите, присутствовали хотя бы на ассоциативном уровне реальные элементы женского тела. В случае полной абстрактности изображений таких чувств они не вызвали бы. Либо там наличествовал художественный образ в виде неконвенциального знака (т.е. архетипа, символа чего-либо, например, лёгкого опьянения). Но это интересная тема, и о ней можно говорить много, разбирая каждый конкретный случай художественного образа и то, какими средствами он достигается.
В комментарии я лишь обозначил общие изобразительные закономерности. Несомненным остаётся одно – при изображении отвлечённых понятий художнику нужно в любом случае сохранить тот минимальный уровень подобия действительности, который и делает возможной связь с этим понятием.

Я рада, что моё стихотворение не осталось незамеченным, а породило такую интересную дискуссию. Сергею Петрову я мысленно аплодирую. Он дотошно и доходчиво разобрал то, что я ощущала при рассматривании картин некоторых авангардистов, но не могла объяснить словами. Спасибо, Сергей, огромное! Вы - настоящий исследователь.