* * *
Читал себя, начертанного ночью
Горячечным, летающим пером,
А крылья слов размахивали точно
Смирительные рукава Пьеро.
ДОСУЖЕЕ
Как мне претят досужие придирки
И менторского тона «аромат»,
Статьи, как абразивы для притирки,
Рецензий злых готовый компромат.
Так ловят блох лихие крохоборы,
Хотя от них и блохи в коме,
Статьи там – ритуальные заморы,
Там слово каждое, как унтер, в униформе.
* * *
В шкафу стиха на полках шарю,
То опрокину соль, то вляпаюсь в варенье.
Так и играем в жмурки мы на пару,
На тёмную в шкафу стихотворенья.
* * *
Повзрослел – смешны приколы.
Становлюсь серьёзным профи,
И растут, как терриконы,
Отработанные строфы.
* * *
Я радуясь гляжу на полки книжьи:
Они полны зовущей полнотой,
И я могу быть с каждой ближе.
Немного с этой и немного с той.
* * *
Спасибо жизнь за всё, что мне дала,
За сердце, за любовь, за верность.
За щедрость юбилейного стола,
За водки восхитительную вредность.
* * *
Жизнь с нами дурака валяет,
С лица плевки её утри.
И только водка позволяет
Теплеть снаружи и внутри.
О СТИЛЕ
Нет, это не корявость ксивы –
На лезвии каком-то ножевом
Сознательная некрасивость,
Манжеты без затей и кружевов.
* * *
Твореньем мастера пленён,
Я вижу то, что сделал он,
А глядя на свои поделки,
Одно я вижу – недоделки.
* * *
Стихи случаются черней черновиков,
На письмах ниоткуда Божьи марки.
Нетронута на них печать веков:
Врываешься, – а там одни помарки!
* * *
В век Бродского и Байконура
Смешна кустарность ремесла.
Смотрю на свой стишок понуро:
Фигура в парке без весла.
* * *
Вера в себя – пора для ребят:
Петь себе оды, канцоны.
Переоценивая себя,
Запросто стать уценённым.
* * *
У эха хорошие уши.
И там, где глухие места,
Так ценен умеющий слушать
Среди осуждённых писать.
* * *
Но не стрекотанье сороки,
Не мысли слепые во мгле –
Упругие, ясные строки
Оставить хочу на Земле.
* * *
Размеренностью жизненной убитый,
Тянул он руки к небесам.
Он в жизни ждал событий. –
Событием был сам.
* * *
Не сколотил я состоянье –
С поэзиею честно жил
И выпросил не подаянье,
А состояние души.
* * *
Я наполнен словами до вылива
Только тронь – и расплещешь с ведра.
Так созревшие яблоки с дерева
Сами падают – силы не трать.
Самовольно, спонтанно, не сорвано,
Только лёгким дыханьем коснись.
И не ищешь, – а вот оно
И в лавине из слов не спастись.
«Тренировка, – ты скажешь небрежно, –
Только глупость не стоит труда...»
Но талант – он в труде неизбежен,
Без него всякий труд – ерунда.
ОДИНОЧЕСТВО
В природе всё в гармонии, в ладу,
Всё – звенья в Божьей передаче,
Но кажется порой, что, если упаду,
Никто и не заметит, не заплачет.
Беда, когда ты нужен лишь себе,
Когда твой зов просительно натужен,
Когда на Землю ты спускаешься с небес, –
А на Земле ты ни-ко-му не нужен!
* * *
Дождь идёт, и ветер расходился.
За окном такой весёлый мир!
Ты, который только что родился,
Ты уже рожденьем начудил.
* * *
Поэзии божественен острог,
Поэтов лично Бог теснит и пестит.
И истинный поэт едва не бог,
Ведь стих он сочиняет с Богом вместе.
* * *
Остановлюсь опять на силе слова:
Похвал порочность, похвала хулы.
Мёд похвалы – страшней злословья,
Упрёков яд – полезней похвалы.
* * *
Завидуя своим грехам
И исповедуясь безгрешно,
Любой весёлый и здоровый хам
В своём смирении потешен.
* * *
Я снисходителен и мудр,
Чтобы судить за муки слова.
И если б дали графоманов мне на суд,
Я б осудил их лишь условно.
* * *
Когда себя перечитал,
Нахлынуло – страшней нет казни.
Вода, вода сквозь решета.
Едва не умер от водобоязни.
* * *
Как простота всё усложняет,
Как недосказанность пуста...
А сложность просто поражает –
Безмерная, как проповедь Христа.
* * *
Как сложно восхитится пустотой,
Что простотою величают.
В раздумьях перед пропастью постой,
Увидеть что-то кроме пустоты отчаясь.
* * *
К художественному слову атрофией поражён,
Иной литературовед паралича не лечит,
Банальным подменяя багажом
Всю необычность стихотворной речи.
* * *
В поэзии всегда двойное дно.
Работ по горло на таможне буквоеда,
Но людоеду всё одно,
Какая кухня у поэта.
* * *
Талант не исключает глупость,
Талант не исключает дурь:
Успешно заменяет ум –
Бывает же здоровый вид у трупа.
ИЗ НИЦШЕ
У старости одно заклятье – «нет»,
На «да» уже ей не хватает жизни.
Я защищаюсь от страстей, кляня запрет,
Хоронящий меня в «хоромах» хижин.
Я твёрдо знаю, что уже «не быть» –
Угомонившийся и поумневший Гамлет.
Так холодно деревьям без листвы,
Без птиц – их суеты и гама...
* * *
Я ем конфетку с привкусом иллюзий,
И с этим привкусом, увы, – вся моя жизнь.
Конфетками иллюзий перегружен
Из ожиданий, обольщений, лжи.
* * *
Солнце стираю с неба
Ластиком отчаянья:
Не родился, не жил, не был,
Стёр себя нечаянно.
Свет надо мною, свет
Просветлённой расплаты.
Белой страницы свет
Ластится виновато.
* * *
Душа болит. Верней, культя её.
Отрезано безжалостно и много!
Душа болит. И всюду отдаёт...
Так чувствуют отрезанную ногу.
* * *
В невежестве жиреет торжество,
Где жадность жаждет только жора,
Не ведая другого ухажера.
Мир глуп – и потому жесток.
* * *
Среди друзей, среди стихов,
Где переборы водки и гитары,
Жизнь кружит головы тихонь
И тех, кто грузом лет затарен.
* * *
Мне хорошо с собою вместе,
Нам ни мириться, ни ругаться.
Послушал свои афоризмы и песни,
И полез к себе целоваться.
ПОЛЬОТИ У СНІ
В дитинстві ми літаємо у сні
Тому, що тягаря в душі не маєм.
Це ще коли прийдуть тяжкі думки рясні
І замордують, як ота орда Мамая!..
А допоки не скрутні ще літа,
У снах легка душа моя літа.
* * *
Кому запретное не по нутру, тот врёт.
Запретное! Его придумал демон?
Его придумал Бог и посреди Эдема
Пророчески взрастил запретный плод.
Перед запретным дверь не запирай.
Войди – за нею вожделенный рай!
* * *
Рождённая стремительной строкой,
Мысль, временем питаясь, только зреет.
И кто понять её сумеет,
Тот никогда не обретёт покой.
* * *
Вот слово, с которым от счастья сомлеть,
Которым бесчувствия стены тараньте.
Нет большего чуда у нас на Земле,
Чем изречённое чудо таланта.
* * *
Как без воды у нас топырит жабры.
Мы рыбы – воздух нам абракадабра.
И не понять иным, что нет беды,
Когда в строке ни грамма нет воды.
Хотя стихи порою просят: каплю мне бы
Воды дарящей, что на землю льётся с неба...
* * *
Всё бред, бредово всё на свете,
Хотя в сан истины бредово метит!
* * *
Как дева – первенца, я мысль носил под сердцем,
Не подозревая двухотцовства сразу,
Но генотест на Цицерона с Ежи Лецем
Лишь подтвердил, что появилась парафраза.
* * *
Талантливость моя – в умении трепаться,
Удачных слов неведомый прилёт.
Слова в толпе, застыв от телепатий,
Как кролик, лезут в мой открытый рот.
* * *
Порой, проснувшись, в пять минут такое напишу –
Другой такое не смогёт за жизней пару.
Не всякий повар дока вешать так лапшу,
Не всякий чайник пара мне по пару.
* * *
Судьба ведёт нас, сколько б ни роптал,
Но если ты вконец на что-то годен,
Не раб, а человеком стал, –
Возрадуйся, что ты судьбе своей угоден.
* * *
Мне кажется, что я себе не лгу,
Когда порой от слов своих немею.
Я что-то всё-таки могу,
И даже что-то всё-таки умею.
Я ювелир – гордец по праву,
Что мысль могу одеть
В достойную оправу.
ЗОЛОТАЯ РЫБКА
И выпевается непроизвольно слово,
И лишь впоследствии, потом
Ты удивлён своим уловом –
Заговорившей рыбкой золотой.
И взмолится по-человечьи слово:
Желай, что хочешь, только отпусти.
Мне снова шанс судьбой дарован,
Я подержу его в горсти...
Гуляй на воле, золотая рыбка,
Владыке моря мой привет.
Остался только след в ладони зыбкий.
Плеснулось слово, – и растаял след.
2 Проголосовало
|