Краткий семантический обзор статьи С. Скорик «Религиозная и метафизическая поэзия». Классификация духовной и философской поэзии с точки зрения Божьей Истины. Сергей Петров.
(См. статью "Релегиозная и метафизическая поэзия")
Эта заметка носит больше общефилософский и семантический характер, нежели литературоведческий.
Думается, совершенно справедливо С. Скорик считает духовной – поэзию религиозную. Именно проникновение в суть Божьих Истин обеспечивает и Истинную поэзию (или поэзию Истины). Формальное же описание на эту тему даёт такую же формальную поэзию.
Видимо, даже в обозначениях этих направлений произошла (в некоторых умах, не слишком чувствующих значения слов) прямо противоположная перестановка смыслов. Представляется, то, что определено термином «духовная», как раз и включает в себя поиск, рассмотрение сущности Божьего мира, Веры, Надежды, Любви и отношения человека к ним. Т.е. содержательную сторону. А слово «религиозный» и «религиозность» всегда ассоциировались с культовой – формальной стороной веры: обрядами, ритуалами, Таинствами и т.п., т.е. со всей материальной атрибутикой, присущей «обрядовым» конфессиям. Естественно, что и определение «религиозная поэзия» также больше ассоциируется с этими предметами, всё, что написано о которых, признаётся православными священниками (по не вполне убедительным причинам) духовной поэзией.
С. Скорик, правда, считает (скорее всего, по доброте души своей и чтоб не обидеть авторов таких стихов), что: «слегка зарифмованное плоское и неумелое виршевание (на тему вопросов вероисповедания), вероятно, можно назвать духовным. Но зато назвать поэзией – нельзя». Последнее утверждение, конечно, однозначно. Но, думается, что и называть неумелое виршевание на тему Бога и веры «духовным» – всё-таки некоторый аванс литературоведческой толерантности, именно потому, что понятие духовности принципиально шире простой газетной описательности на эту тему. Шире, потому что по самой своей природе состояние духовности выше состояния фактологичности в душе пишущего. Уместнее было бы такое виршевание отнести как раз к религиозному (в узком смысле слова).
Однако в общем, широком смысле термин «религиозная поэзия» – как поэзия, связанная с Божьим миром, миром духовности – вполне приемлем и не вызывает сомнений. По большому счёту, духовная поэзия = религиозная поэзия (и наоборот), что и утверждает автор исследования. Действительно, это по сути одно и то же. Дело не в словах, которые в общем плане близки по смыслу, и спорить о данных вариантах словесных обозначений жанра – практически нецелесообразно. Даже если мы придумаем новый термин – «духовно-религиозная», – это тоже будет приемлемо. Дело в том, чтобы сама поэзия была хороша, а назвать её можно любым из этих слов.
Поэзия, видящая сущность Божьего мира и Истин и раскрывающая её через систему художественно-литературных средств, делает для Божественного мира больше, чем простое описание Правил, Канонов и материально-культовых предметов веры.
Когда мы добавляем слово «философско» к религиозной поэзии, тогда это, разумеется, обретает дополнительный смысл, предполагающий рассуждения на данную тему, мировоззренческий анализ и т.д. «Философско-религиозная поэзия» означает, видимо, свободное, душевное размышление о вере, о духовном мире. (Слово «религиозная», поставленное рядом с «философско» звучит не в смысле «имеющая отношение к культу», а как «имеющая отношение к вере вообще». Узкий смысл слова «религиозный» нивелируется, и оно уже звучит как «духовный».)
Наверное, кто-то из православных священников лично ощущает значение слова «духовный» как «относящийся исключительно к православной вере», но такое понимание слова «духовная» в приложении к поэзии можно назвать также и эгрегорно-конфессиально-православным. Оно, видимо, во многом является конвенциальным (договорным, принятым в этой среде), не вытекает из непосредственного ощущения смысла слова «духовный». Берётся только узкое значение его, установленное априори. В словарях мы нигде не находим такого определения. (Википедия: Духовность – это совокупность качеств человеческой личности, обозначающих наличие высоконравственных Божественных принципов в человеке.) И тому подобное – есть только общий смысл, иногда связываемый с верой во Христа, но никогда не привязываемый сугубо к православию или другим конфессиям (католицизм и т.д.).
В отличие от «религиозной», поэзию «философско-религиозную» С. Скорик не относит к «духовной» поэзии. С точки зрения формальной логики, вроде бы получается противоречие. Тогда, значит, «философско-духовная» поэзия не есть духовная. Но это только формально-логическое противоречие. Диалектического – нет. Почему?
Да, поэты этого направления есть в-суть-ходоки, как справедливо замечает автор статьи. Но – и это надо подчеркнуть – таковыми же ходоками-в-суть являются и поэты «религиозного», «духовного» направлений (во всяком случае, лучшие из них). Разница лишь в том, что последние входят в суть, смотрят на веру, мир Бога изнутри этого мира – со стороны самого духовного мира, сверху; а первые – снаружи, снизу, со стороны мира душевного. (Душевный человек не сможет рассуждать о Боге так, как духовный, ибо «о сем надобно судить духовно», как сказано в Библии.)
Слово «философско» данному сочетанию (философско-религиозная) придаёт значение «душевных рассуждений по поводу веры». Т.е. если «духовная поэзия» и «религиозная поэзия» – «поэзия духовных рассуждений по поводу веры», то «философско-религиозная поэзия» – «поэзия душевных рассуждений по поводу веры».
Сделаем маленький вывод: суть Божьего мира, мира веры выражать могут оба эти направления поэзии – «религиозная» (=«духовная») и «философско-религиозная». Но разница лишь в том, что первая это делает духовными средствами, а вторая – душевными.
Кроме того, оба направления могут представлять собой и виршевание, и настоящую поэзию. (Так же как и упомянутый ниже жанр.) Это уже вопрос мастерства, высоты и эстетической ценности самих произведений.
Если вышеперечисленные направления автор относит к поэзии сердца, то «метафизическую» – к поэзии ума. С. Скорик принципиально (и справедливо) её отграничивает от перечисленных.
Признаком «метафизической поэзии» обязательно должна являться «посвящённость», наличие магического предмета в стихах. Т.е. это понятие близко к понятию «эзотерическое», хотя второе имеет свою специфику. В стихах непременно присутствует так называемый «эзотерический разрыв» – подняться до уровня «посвящённых» простой смертный не может, ему не дано постичь их сверхценное «знание» и достичь их «высшего», «непостижимого» состояния.
В поэзии метафизической не прослеживается ни духовных рассуждений по поводу веры, ни даже рассуждений душевных на эту тему. Есть только рассуждения о сверхъестественном. Вера, Божья Истина в ней отсутствуют.
Автор говорит: «Если рассматривать библейскую поэзию в данном ключе, сгребая всё в одну кучу под названием «метафизическая поэзия», тогда в сборники и антологии по духовной тематике может угодить любое достаточно профессионально написанное произведение, основанное на библейских мотивах, но не соответствующее критериям, предъявляемым к духовной поэзии церковными иерархами».
В этом правильном высказывании, представляется, чтоб оно звучало ещё более точно, можно заменить выражение «церковными иерархами» выражением «Божьей Истиной». Ибо не человек определяет и устанавливает природу и суть всего – в том числе и духовно-поэтических жанров, – а Бог. И духовная поэзия работает не на церковных иерархов, а на Господа.
Ведь, например, католические священники дают несколько иные канонические установки, чем православные. Тогда православным священникам и верующим придётся не признавать католическую поэзию духовной (религиозной). И наоборот. Если же устанавливается всё «церковными иерархами», тогда лучше было бы духовную (религиозную) поэзию классифицировать как «православная поэзия». Это было бы ещё точнее. (Кстати, так уже и делается достаточно часто в разных изданиях.) А католикам – «католическая поэзия».
Ещё цитата о метафизической поэзии: «...уснащение ткани стиха якобы-эзотерическими (а на деле – просто туманными) разглагольствованиями, ничего не дающими ни сердцу, ни разуму, не способны побудить читателя ни вспомнить о душе, ни задуматься над проблемами морали и мироустройства, если их церковное рассмотрение его не удовлетворяет».
Также верная фраза. И, думается, для её ещё большей точности тоже лучше было бы подкорректировать один оборот: вместо «церковное рассмотрение» употребить «рассмотрение в плане Божьей истины». И приблизительно по той же причине: мораль и мироустройство могут пониматься несколько по-разному у разных конфессий – например, хотя бы в плане самой внутрицерковной этики и догматики, что так или иначе будет отражаться в стихах.
Предложенная автором классификация жанров поэзии, связанных с миром христианской веры, представляется удачной, очень хорошей, выражающей суть этих направлений, и они могут быть для литературоведов (и не только) наиболее удобными в употреблении.
