Предчувствие

Благословенных и проклятых нет:
спираль веков лишь повторяет бойни
и – медленно накапливает свет.
В своем паденье мир не так уж волен.

Железный и стальной – всё впереди,
всё будет вновь, но капельку иначе.
И век последний строго не суди:
тебя не раз и новый озадачит.

Не повторять ошибок тяжело:
мы не умнее. Мир не стал терпимей.
Под амальгамой корчится стекло –
кому-то завтра хоронить любимых…

2005 г.

Опять у куклы перекошен рот,
и пеленают мукою младенцев,
и потрясают полчища забот
больное и податливое сердце.

Ему абы скорее груз свалить,
и ничего, коль чем-то поступаясь.
И снова торжествует волчья сыть
и прячет очи скурвленная память.

Идут деревни, словно корабли,
на дно. И города трясёт от страха.
И гром уже кощунствует вдали
и расчищает площади для праха –

«под прах». Как бы для нас. И в том числе
для тех, кто ради жизни так податлив
и боязлив, как стрелки на нуле:
переступи – и две глухие даты.

Не преступил, оставил всё как есть –
и те же даты, но уже с виною.
Скажи, как разобраться с этим здесь,
как разобраться с собственной страною?

2007 г.

Звёзд весы – большие чаши Вечности.
Пир Вальгаллы? ирий? Для кого
просочилась капля сокровенности
из утайки сердца моего?

Что ещё нечаянно расплещется,
если мир шатается во зле?
Ветер покачал ковчежец Месяца –
звякнула посуда на столе.

Где-то там уже пожары частые,
в чертежах – и битвы, и грома, –
...а у нас пока потёмки шастают,
доводя бедою до ума,

и земля слегка, чуть-чуть, шевелится,
в сонной бездне лавами ворча,
и ещё кому-то сладко верится,
что всего надёжней – промолчать...

Как долго солнце катится на запад... –
Уже нет силы выжидать конца.
О чём шумим, имеет страшный запах,
и от беды не отвратить лица.

Но до распада столько полустанков,
порогов, лжи, разбоя и стыда,
что мнится, милосердней бы под танки –
по крайней мере, истинней куда!

И ничего не обретаем, кроме
овечьего терпенья без обид, –
последнего заклания герои,
над коими клинок уже звенит...

2009 г.

Ты кажешься таким уставшим
и загнанным, едва живым,
все сроки фатуму отдавшим,
себя доверившим чужим,

таишь такое безразличье
и нежеланье встать с колен,
что страшно предложить величье
тебе, терпения взамен.

Но почему в тебя я верю
как в не раскрытую мечту,
как будто распахнёшь ты двери
в отчаянную высоту?..

2008 г.

Какое сердце это выдержит?
Глядеть, как рушится страна
так потихоньку и обыденно,
самой судьбой обречена.

Событья складывать, как косточки
на счетах: фол, ещё один…
Не надрывая в раже глоточки
(а было б легче!). Впереди –

ухабчик да уклон, и под гору
покатимся, себя любя.
Застыли так – ничто не трогает!
А может… выйдем из себя?

2005 г.

И в последний – словно в первый раз,
всё увидеть будто бы впервые:
ниточку реки и снежный вальс,
облака и леса кладовые,

тёплые бока шершавых стен,
змейки осторожных закоулков...
Отчего так время перемен
проникает в нас легко и гулко?

И с чего взяла, что вот оно,
скользкое предчувствие событий?
Кто-то упустил веретено –
кто-то подобрал, вздохнул и вытер.

Ветошки клочочек подняла –
смутный лик Судьбы возник случайно.
А пока у пристани стола
бодро голосит вскипевший чайник.

2006 г.

Ещё стихи о предчувствии,
пророческие:

Думы Кассандры

В ладони Божией