Ветеранский заезд

Рассказ о ветеранах Великой Отечественной войны. Воспоминания ветеранов ВОВ. Татьяна Окунева.


Путёвку в санаторий на берегу Азовского моря мне выделил профсоюз. Время с конца апреля по 13 мая мало назвать хорошим, – это просто волшебная пора. Весеннее тепло, оживающая природа, цветущие деревья черешен, абрикос, вишен, изящные белые поляны ландышей среди тёмно-красных пионов, кусты разнообразных сортов сирени вдоль изгородей заставляли биться сердца отдыхающих с новой силой. Воздух, наполненный ароматом возрождающейся жизни, благоуханием цветов и свежим дыханием моря, был поистине целебным. 

Неудивительно, что период года, совпадающий с праздником Победы, был посвящён ветеранам Великой Отечественной войны. Все путёвки в этом заезде были целевыми и предназначались для оставшихся в живых участников боевых действий. Но их, способных в своём архипреклонном возрасте отправиться в неблизкий путь, оказалось уже так мало, что пришлось доукомплектовывать смену другими контингентами. Эти другие, в большинстве своём тоже люди немолодые, казались – на фоне немощных ветеранов – детьми. Да они и были, по сути, детьми уходящего в историю военного поколения.
Когда я впервые увидела отдыхающих ветеранского заезда, мне показалось, что я попала в сюрреалистический роман с элементами фильма ужасов. Изувеченные, много пережившие, сгорбленные старые люди медленно ходили по аллеям санаторного парка, коридорам лечебных корпусов, молча, без эмоций, рассаживались по своим столикам в просторной столовой. Костыли и трости в слабых дрожащих руках выглядели как оружие стоящей за их спиной смерти. Изуродованные морщинами и болезнями лица трудно было представить молодыми.
Мне понадобилось несколько дней, чтобы привыкнуть к этой тягостной обстановке и научиться не зацикливаться на грустном. Я много гуляла у моря, принимала различные лечебно-профилактические процедуры, записалась в библиотеку и даже пробовала сочинять стихи. Но всё равно скука имела, как говорят, место. Как-то раз, часов в восемь вечера, возвращаясь после очередной прогулки по берегу, я услышала звуки баяна и довольно приличное хоровое пение, которые доносилось от главного корпуса. Неужели приехали артисты? Так поздно? И почему без объявлений? И только войдя в фойе, поняла, что «артисты» – сами отдыхающие. Они сидели в красивых кожаных креслах, на диванах, принесённых из палат стульях и даже на столах. Мужчины – в старых потрёпанных пиджаках с криво пришитыми пуговицами, в пыльных пудовых ботинках с разорванными шнурками, женщины – в допотопных, когда-то нарядных платьях и тронутых молью шерстяных кофтах. Они не просто пели, – они летали над сегодняшним днём в необозримых и недосягаемых высотах своей памяти. И вся ими прожитая жизнь, прекрасная и трагическая одновременно, разворачивалась перед непосвящёнными слушателями монументальной панорамой сурового прошлого. В незатейливых текстах целомудренный и наивный лиризм органично сочетался с пламенной патриотичностью, в исполнении чувствовалась неподдельная искренность. И это потрясало. Слова и мелодии довоенных, как некоторые говорят, «шлягеров», и песен военных лет фронтовики помнили назубок.

Конечно же, склеротические изменения не минули ветеранов. Они постоянно попадали в ситуации, о которых говорят: «и смех и грех».
В первый же день пребывания в санатории, выходя из кабинета врача, я услышала характерный диалог двух старушек:
– Ви сказали – красти? Що красти? Навіщо?
– Та ні, я поздоровкалась із вами, я сказала – здрастє.
– А... а... а. Ну так що ви стоїте?
– А що робить?
– Ідіть собі.
– Куди?
– Куди Вам треба, туди ідіть.
Но «куди їм треба» в новой незнакомой обстановке «бідолашні» никак не врубались и ещё долго и растерянно топтались в дверях.
А однажды, когда я принимала хвойную ванну, меня рассмешил разговор инвалида войны с медсестрой:
– Мужчина, куда вы? В соседней кабинке голая женщина на процедуре.
– Ну и что? Пусть не боится, у меня всё равно один глаз после ранения ничего не видит.
– А второй глаз?
– Второй видит отлично.
– Ну, вот, значит, вам туда всё-таки нельзя. Ложитесь в свою ванну. Вам удобно? Вы в силах так полежать 10 минут?
– Ещё как в силах! Я могу и двадцать минут... полежать.
Другой ветеран, лёжа на кушетке во время общего массажа в ответ на увещевания массажистки: «Василий Ефремович, как вам не стыдно? Перестаньте хватать меня за грудь!» дребезжащим голосом ответил:
– А ты, Любонька, полегче. Ты меня так раскачиваешь своим массажем, что вот-вот скинешь с кушетки. Я хватаюсь за тебя, чтобы не упасть.
Такие и подобные казусы случались ежедневно, я начала привыкать к специфике совместного отдыха с очень старыми людьми и с интересом наблюдала за ними, старалась понять и запомнить ценности уходящей вместе с ними эпохи.

А в момент спонтанно возникшего пения и вовсе стала свидетелем поразительного явления – исчезли старики, и я увидела бывших солдат с молодым огнём в глазах, почувствовала в них силу, не канувшую в небытие, а всего лишь присыпанную неумолимыми годами. Это был проснувшийся вулкан, который люди недалёкие считали погасшим. Вдохновенные голоса, солидарные и слитые в хоре, разливались горячей лавой. Современным вокалистам, практикующим петь на концертах «под фанеру» или с дюжим микрофоном, без которого их не услышит даже первый ряд, до такого пения, как говаривала моя бабушка, «як до Києва рачки».
– Прекрасно, не правда ли? Уже время отбоя, но жаль отрывать людей от занятия, которое им так нравится. Это, знаете ли, тоже своеобразная терапия, – раздался рядом голос главврача.
– Согласна с Вами полностью. Через десять дней – 65-летие Победы. Можно было бы устроить праздничный концерт силами самих героев той войны.
– К сожалению, это не получится. Наши сотрудники уже подготовили поздравительную программу, хотя до такого проникновения в тему им далеко. А формировать новый сценарий с участием отдыхающих, да к тому же слишком старых и больных, и некогда, и хлопотно, и поручить организацию некому.
Я промолчала, но идея родилась. Когда все, облегчив душу любимыми мелодиями, разошлись, наконец, по палатам, я подошла к баянисту.
– Вы знаете, – загорелся музыкант, участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, хватанувший в своё время изрядную дозу облучения, – мы с женой тут отдыхаем уже четвёртый раз. Я специально привожу сюда баян, хотя и без него вещей хватает, и тяжело, и подсобить некому – Антонина тоже «на группе». Но хочется порадовать фронтовиков, тяжело им живётся, всё меньше и меньше с каждым годом приезжают. Недалёк час – и вовсе никого не останется. А голоса есть среди них – соловьиные; в таких годах, а звучат ого-го.

На следующий день, после процедур, вместо послеобеденного отдыха, я взялась за работу. Познакомившись с участниками вечерних распевок, выяснила, кто хочет участвовать в юбилейном концерте, составила репертуар, провела хронометраж и набрала на компьютере сценарий. Репетиции решили проводить два раза в день в актовом зале, после завтрака и перед ужином. Бывшие танкисты, лётчики, пехотинцы; офицеры и рядовые, партизаны и участники локальных войн оказались, да это и неудивительно, очень ответственными и дисциплинированными людьми. У некоторых от чрезмерного волнения повышалось давление, начиналась аритмия, но никто не хотел бросить начатое дело, которое они воспринимали как очередной и, может быть, последний бой. Желающих петь и читать стихи оказалось больше, чем предполагалось по сценарию. Затягивать действо до бесконечности нельзя, осторожно и деликатно приходилось делать отбор.
До праздника оставалось семь дней, когда на утренней репетиции ко мне подошёл неприметный на вид инвалид, на костылях, до этого не замечаемый никем, и попросил прослушать его. Не ожидала ничего хорошего, но из вежливости пришлось согласиться. Он начал петь старинную народную песню о любви, причём о любви страстной и грешной, голосом звонким и чистым, как лесной ручей. Это было просто невероятно из уст такого старого и немощного человека. Резкий контраст между внешним видом исполнителя и редкой красотой предложенного произведения поразил всех присутствующих.
– Николай Диодорович, во время торжества планируется чествование победителей. Ведущий, объявляя следующего выступающего, будет давать короткую справку о нём – фамилию, имя-отчество, воинское звание, награды, интересные факты биографии, если были ранения, то где и в каких сражениях получены и прочее, – заговорила я с новым участником будущего концерта после ужина, присев рядом на скамейку. – Готовы ли вы рассказать немного о себе?
– У меня нет воинского звания и нет никаких знаков отличия. Родом я из Брянской области. В семилетнем возрасте, когда началась война, ушёл с отцом в партизаны. Через полгода, выполняя задание командира отряда, подорвался на мине, – тут голос моего собеседника задрожал. Он склонил голову, достал носовой платок, но продолжил. – Меня подобрали односельчане умирающего, с раздробленными костями таза. Чудом выжил. С тех пор – калека. Родители погибли, всю жизнь по детдомам и госпиталям. Вот и вся биография.
– А вы работали где-то?
– Работал, конечно, выучился на бухгалтера. Сейчас на пенсии.
Слёзы, непослушные и горькие, капали на коричневую распахнутую куртку из искусственной замши, скомканным платком бывший мальчик-партизан то и дело тёр глаза цвета осеннего неба.
– Если хотите, вас просто объявят по фамилии и не станут больше ни о чём распространяться.
– Нет, пусть расскажут. Я и сам бы мог, но боюсь, расплачусь и не смогу потом петь.

Предстоящие девятого мая события так сплотили всех, и отдыхающих и персонал санатория, что ветеранский заезд уже не выглядел уныло. Наоборот! Необычайный подъём сил физических, не говоря уж о духовном взлёте, мне не приходилось наблюдать у такого большого количества людей одновременно нигде и никогда. Годы и болезни отступили на задний план, их перестали замечать. Восьмого мая нетерпение отдыхающих достигло апогея. Только и разговоров, что о предстоящем празднике. Погода стояла, как на заказ. Каждая травинка, каждый цветочек радовались и веселились вместе с людьми. Победа!
Прогуливаясь вдоль сосновой аллеи и вдыхая животворный запах хвои и растущих невдалеке кустов распустившейся сирени, я услышала обрывки разговора идущих впереди пожилых женщин:
– А ты не знаешь, что там будет, на концерте?
– Услышишь... если доживёшь до завтра.
– Доживу. Господь милостив. Да я много и не прошу, ещё бы денёк, а там, как Ему будет угодно.
И вот пришёл день, которого так все ожидали. Когда отдыхающие стали подниматься на второй этаж, в столовую, грянула музыка, и красивый баритональный тенор подполковника запаса, бывшего лётчика, Владимира Ивановича Гриня встретил входящих известной песней:


День Победы! Как он был от нас далёк,
Как в костре потухшем таял уголёк.
Были вёрсты, опалённые в пыли.
Этот день мы приближали, как могли.


Люди мгновенно подхватили мелодию, глаза, помолодевшие и сияющие, у многих наполнились слезами, затмевая возраст. Гимнастёрки, кители, тужурки, украшенные орденами и медалями, выцветшие и слегка мятые, выглядели гораздо убедительней, чем новые, с иголочки военные формы у марширующих перед телекамерами на парадах щеголеватых курсантов.
На столах в столовой стояли букеты тюльпанов, официантки разносили праздничный завтрак и солдатские сто грамм. Представители облгосадминистрации и всяких общественных организаций поздравляли участников войны заученными фразами, излучая протокольные улыбки. Но они отбрасывали всего лишь лёгкие тени, и свет исходил не от них. Свет исходил от тех, кто «посетил сей мир в его минуты роковые».
Зазвучал «Майский вальс»:


Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай,
Тот цветущий и поющий яркий май,
Вихри венцев в русском вальсе сквозь года
Помнит сердце, не забудет никогда!


Мужчины стали приглашать на танец дам. Хотя «дамы» – это не про них. Женщин! Лучших из лучших, не побоявшихся встать на защиту своей земли с оружием в руках. Вели их осторожно, почти не кружили, боясь упасть и уронить хрупкое мгновение драгоценного, выстраданного счастья. Это был триумф. И пусть новые поколения следом идущих, сменяющаяся вереница правителей не в состоянии сполна оценить их подвиг, пусть новоявленные критики и клоуны-пересмешники, не нюхавшие пороха и не горевшие в печах Освенцима и Треблинки, изощряются в словоблудии. Мужество, даже не почитаемое никем, останется мужеством, а Родина, даже нищая, даже не всегда успешная, останется Родиной.

Не забывайте делиться материалами в социальных сетях!
Избранное: рассказы о войне 1941
Свидетельство о публикации № 997 Автор имеет исключительное право на произведение. Перепечатка без согласия автора запрещена и преследуется...

  • © Татьяна Окунева :
  • Очерки
  • Читателей: 3 806
  • Комментариев: 0
  • 2011-04-24

Стихи.Про

Рассказ о ветеранах Великой Отечественной войны. Воспоминания ветеранов ВОВ. Татьяна Окунева.


Краткое описание и ключевые слова для: Ветеранский заезд

Проголосуйте за: Ветеранский заезд


    Произведения по теме:
  • Неутихающая боль
  • Очерк о Мамаевом кургане, о монументе Родины-Матери в Волгограде, о последствиях Великой Отечественной войны и о вечной памяти. Посвящается фронтовикам-ветеранам. Геннадий Любашевский.
  • Память крепче камня и гранита
  • Впечатления после посещения митинга на мемориальном комплексе "Саур-могила" на Донбассе 8 мая 2015 года.
  • «Пара гнедых»
  • Эссе природа в жизни человека: про лошадь и попугая. «Лошадь!» – радостно и изумлённо вдруг воскликнула я. «Пара гнедых» назвала бы я эту фотографию. На балконе неистовствовал голубой попугайчик.

 
  Добавление комментария
 
 
 
 
Ваше Имя:
Ваш E-Mail: