Не ты дал жизнь, не ты имеешь право ее отнимать!
Они посмотрели на него и спросили:
- Ты бил ее по голове КАМЕНЮКОЙ?
Тот, у кого спросили, молодой парень в длинном белом одеянии, от яркого света, направленного откуда-то на него, хорошо была видна каждая складка на одежде, лихорадочно соображал, как ответить.
От стола недовольно переспросили:
- Так бил ты или нет… да или нет…
И парень еле процедил в ответ, со страхом косясь в сторону, где неподалеку в полутьме сидела молоденькая девушка:
- Да…
- Сколько раз? – уточнили там за столом.
Алел синяк под ее глазом, мочка уха кровоточила, платье растерзанное открывало ее маленькие упругие груди. Он поперхнулся, не хотел говорить, но выдавил из себя:
- Пять… - и отвернулся от неё.
Но там, за столом, не отставали:
- А потом?
И вновь из него нельзя было выдавить ни слова. Но за столом не уступали:
- А что ты делал потом?
- Начал… душить… - опустил тот голову.
И все увидели синяки и ссадины у неё на шее. За столом помолчали, приходя в себя, и старший ареопага сказал:
- Объявляю перерыв на десять минут.
И все задвигались, засуетились, только девушка продолжала сидеть в полутьме, а парень ярко освещался со всех сторон и все подходили и смотрели на них.
У девушки разодранное сзади платье открывало исцарапанную спину, даже полутьма вокруг не могла скрыть ее. У девушки стояли слезы в глазах, а у парня пересохли губы и он все время их облизывал.
- Заседание продолжается, - сказал старший ареопага и все заспешили на свои места. Парень облизал губы и со страхом посмотрел на тех, за столом.
- И долго ты ее душил? – прозвучало оттуда.
- Долго… - вновь парню катастрофически не хватало воздуха. – Пока… - тут он запнулся.
- Что, пока? – те, за столом и не думали ему помогать.
- Пока… - парню очень не хотелось произносить это слово: - пока… не задушил…
- А потом?
- Потом… я хотел… ее спрятать…
- Ну и… - подталкивали его.
- Да вот… - совсем пропал голос у парня.
- Что, вот? – строго смотрел старший ареопага.
- Негде было… спрятать…
- И тогда ты… - настаивали те, за столом.
- Тогда я… - совсем тихо говорил парень, но все равно было слышно каждое слово, - хотел… во дворе клуба… в туалете…утопить… да дырка оказалась в полу … маленькой… не просунул…
- И дальше?
- Что дальше? – в первый раз взорвался парень, - что вам непонятно! Отволок в кустарник и… оставил…
- А потом? – вновь строго спросил старший ареопага.
- Что потом? – парень не понимал о чем его спрашивали.
- Что ты делал потом? - повторил старший.
- Потом… пошел домой… и лег… спать.
На столе перед ареопагом появились три сосуда и старший объяснил:
- В одном сосуде белые камешки, во втором – черные. Вы должны, - он обращался к своим коллегам, - определить меру наказания. Белые камешки – жизнь, черные – смерть.
И каждый подходил, брал в одном из сосудов камешек и бросал в тот, который находился в руках у старшего. Когда последний кинул свой камешек и вернулся на свое место, старший заглянул в сосуд и увидел, что на дне его лежат шесть черных камешков. Он бросил туда и свой камешек, черный.
Одновременно с этим вспыхнул свет вокруг девушки, а пространство вокруг парня потемнело, и он стал плохо виден.
А где-то далеко в районном центре, в камере предварительного заключения, какой-то парень вскочил со своей постели, слабеющим взором успел увидеть сурового старика в белом одеянии, уходящего от него в стену, и повалился назад на смятое одеяло, не успев позвать на помощь.
22.11.1997г.
