Архитектурная баллада

...Из тяжести недоброй

И я когда-нибудь прекрасное создам...

                       О. Мандельштам

Хрущёвка – низколобая мигрень,

оконца одноглазы и щербаты.

Всё здесь наперекос да набекрень,

и тараканы здесь – почти пенаты. 

Сюда стекались сливки простоты

в тоске о гусаках и поросятах.

У очажков конфорочной плиты

оттаивал ледник в шестидесятых.

И оседали здесь профессора,

и становилось проще и понятней...

И хлынула в подвалы детвора, 

и порвала со старой голубятней.

Птенцы, изнемогавшие от крыл

стальных, – на что им лестница витая?..

Но кто-нибудь один всегда хандрил,

в заоблачных беседках обитая...

Ему хотелось арочной дуги,

барокко, шпилей готики, модерна.

Ритмически менявшая круги

история споткнулась беспримерно.

Сосед соседу пачкал половик,

буравил стену матерною бранью.

Но кто-нибудь один не пообвык

здесь – вопреки терпенью и старанью.

Стоит хрущёвка – кто б ни виноват

в сплетенье заржавелых труб и трещин,

над красотой практический примат,

как бесполезность, нынче обесчещен.

И кто-нибудь, увы, не наяву,

увы, не тот, кому даётся гривна,

перелистнув истории главу,

мечтает высоко и конструктивно.

Он что-то чертит, он душою прост

и воскрешает день... позавчерашний.

Он позабыл, что претерпел от пост-

авангардизма Вавилонской башни.

Он снова в старом замке на панно,

пока его сосед, мужик не промах,

смотря сквозь европейское окно,

зевает в перестроенных хоромах...

Блажен, кто ведал счастье шалаша, –

он, не хотевший даже малой льготы,

в самом себе хрущёвку сокруша,

не пал в её завистные пролеты!

Блажен алкавший каменных красот!

Пускай хоть там, где прочим – только урна,

его мечта, достигшая высот, 

исполнится вполне архитектурно!

9-10 января 1998