Весёлый рассказ об изобретательных и находчивых. Случай при приёме стеклотары. Бывальщина. Виталий Шевченко.
– Пошёл бы ты лучше сдал бутылки, чем шататься без дела по квартире, – велела жена Кравчуку, вследствие чего он вскоре оказался с двумя увесистыми спортивными сумками, полными бутылок, в очереди в приёмный пункт сдачи стеклотары.
Людей в ней стояло немного – всего с десяток, не больше, набежавших с разных сторон жителей микрорайона. Кравчук был рад, что застрянет здесь ненадолго. «Можно будет потом сходить в гастроном набрать пива», – подумал он.
Поглощённый приятными мыслями и в предвкушении новой порции пива, а также долгого отдыха, ведь только утром сменился в автопарке с ночной и теперь имел впереди целых два свободных дня, он медленно продвигался в сторону зашарпанной двери стеклопункта. Оттуда выходили уже с пустыми сумками и сетками и, пересчитывая в руке полученные деньги, деловито уходили, каждый в своём направлении.
– Вышел в подъезд покурить, слышит, дочь кричит, побежал к ней, смотрит, а какой-то тип сорвал с её головы шапку, ну, он к нему, – рассказывала впереди полная, среднего роста, женщина в вязаной шапочке из синей шерсти своей соседке, худой и высокой, с нескрываемым интересом склонившейся к рассказчице:
– Да ты что!
– Да, тот стал вырываться, укусил его за палец, теперь второй день лежит, пошло заражение. Врачи приезжали делать укол. – Сообщала подробности полная.
– В собственном подъезде! – разводила руками высокая.
В этот момент из-за спины Кравчука выскочил какой-то малый в замасленной спецовке с двумя бутылками из-под пива в руках и протиснулся в дверь. Никто в очереди не успел даже запротестовать.
«Нахальство – второе счастье», – вспомнил Кравчук слышанные когда-то в детстве слова и ругнулся в душе: вот таким всегда везет, а ты знай, вкалывай за них, козлов, – и он ненавидяще плюнул себе под ноги.
Потом скрылись за дверью и вышли оттуда обе женщины, и настал черед Кравчука войти в помещение стеклопункта.
Он там не задержался тоже, ибо приёмщик, парень лет тридцати со стальной фиксой и мутным взглядом, работал виртуозно. Не успел Кравчук разложить бутылки перед ним, как он, легко и быстро проведя пальцами по горлышкам бутылок, совсем как пианист по клавишам, – Кравчук видел это по телевизору, – спросил его:
– Пятнадцать копеек есть? Рубль есть?
И в ответ на виноватое пожимание плечами Кравчука, мол, не захватил с собой денег, тут же выбросил на прибитое к ящику блюдце два помятых рубля с мелочью:
– Два рубля восемьдесят пять копеек. Следующий!
Кравчук неловко сгрёб деньги с блюдца и попятился задом к двери, а оттуда уже входил следующий посетитель – знакомый малый, но только в руках у него на этот раз были две большие молочные бутылки, а в глазах блестела плохо скрываемая радость.
«С чего бы это?» – подумалось Кравчуку, когда он вышел из помещения и стал по привычке пересчитывать мелочь. «Шесть больших бутылок и сколько там остальных? Ага, всё правильно...»
Здесь хлопнула за спиной, противно взвизгнув пружиной, дверь, и, засопев от плохо скрываемого усердия, мимо протопал малый в спецовке, споро поворачивая за угол.
«Куда это он?» – заинтересованно подумал Кравчук и, переждав немного, и себе пошёл за спецовкой.
В конце здания, куда подъезжали машины за пустой посудой и где громоздились железные ящики, тот, в спецовке, прилип к стене, его рука по самое плечо исчезла в какой-то дыре, мгновение – и он отскочил от стены, держа в руке большую бутылку из-под молока. Услыхав за спиной шаги, он, не оборачиваясь, затрусил к ближайшему дому, на всякий случай уходя от преследования.
Кравчук осторожно подошёл к месту, где только что находился малый, и увидел перед собой дыру в стене, оставленную ещё строителями, а в её глубине заманчиво поблёскивала пустая посуда на опасно близком расстоянии.
«Вот оно что!» – сообразил наконец Кравчук. Он воровато оглянулся. Вокруг было пустынно и тихо. Затаив дыхание, Кравчук протянул руку к соблазнительно блестевшим бутылкам и почувствовал, что может их достать. Тогда он, не раздумывая, вытащил оттуда и спрятал в свою сумку одну бутылку, другую, третью...
Когда сумка была полная, он услыхал там, за стеной, приближающиеся шаги и успел отскочить в сторону от дыры и затаиться.
– Саня, ххад, я тебе сколько раз буду говорить, чтобы ты эту говняную дыру закрывал фанерой! – услыхал он знакомый голос приёмщика. – Опять ханурики сперли бутылки!
В ответ из глубины помещения послышалось что-то неудобопроизносимое на исконно китайско-русском языке с упоминанием в разных падежа нежного слова «матушка». Заскрипела устанавливаемая на свое место фанера, и всё затихло.
Кравчук, подождав с минуту, нервно пошел в сторону. «Обойду вокруг здания, а потом зайду, чтобы, если что, подумали, что ходил за посудой домой», – решил он.
