Юмористические рассказы из жизни тех, кому "за тридцать". Забавные рассказы о пожилых. А жизнь, между прочим, только тогда и начинается, когда дети выросли.
Говорят, пожилые люди скучно живут. Их, конечно, можно понять, ну, тех, которые так говорят. Не догоняют они всех прелестей финишной прямой, не добежали ещё до самого интересного.
А жизнь, между прочим, только тогда и начинается, когда дети выросли и перешли на собственные хлеба. Хотя, конечно, «собственные хлеба» – это слишком громко сказано. Но свободного времени всё-таки появляется больше, правда, перспективы в нём всё меньше. Однако если не разыгрывать вариации на тему этой обратной пропорциональности, смывая дурацкими слезами тушь с ресниц, то можно очень даже повеселиться.
Триумфальная арка
Вот возвращаемся мы как-то с вылазки на природу, с гитарой и рюкзаками еле протискиваясь в маршрутку. Рядом со мной садится муж моей подруги. Его жена, с букетом полевых цветов, где-то сзади, в глубине салона, с моим Ваней примостилась. Кто бы возражал, воркуйте себе на здоровье. И вдруг я вспоминаю, что обалденный торт, приготовленный вчера вечером, остался недоеденным у меня дома. Есть повод продолжить воскресные гульки.
— А ты знаешь, – толкаю я локтем в бок своего соседа, – у меня в холодильнике полторта осталось.
Никакой реакции. Поворачиваю голову и вижу, что рядом со мной сидит чужой, ну, то есть, совсем незнакомый, мужчина.
— Ой, простите, тут не Вы как будто сидели... или вы? Я что-то запуталась, не обращайте внимания.
Мужчина, кстати сказать, вполне привлекательный, с любопытством разглядывает меня:
— Продолжайте, мадам. Половиной торта меня ещё никогда не пытались соблазнить, в основном – бутылку предлагали.
— Вы меня не так поняли... – не умея найти быстрого объяснения своему «ляпу», я начинаю заикаться от замешательства.
Мужчинам почему-то нравится, когда женщина смущена.
— Вы меня заинтриговали, и я уверен, что торт, вернее полторта – это именно то, чего мне не хватало сегодня для счастья.
— Сегодня?
Мысль о двусмысленности вопроса приходит с опозданием, и я начинаю конфузиться ещё больше. За кого он меня принимает?
— Можно и завтра, – улыбается попутчик, – если Вам так удобней. От Вас так прелестно пахнет костром и хвоей.
Первое, что мне всегда приходит на ум, это сказать правду, вместо того, чтобы подумать и соврать:
— Но на завтра у меня запланирован поход на кладбище.
— А Вы мне всё больше нравитесь! Я, правда, немного озадачен перепадами Ваших фантазий, но всё равно – согласен.
Я беспомощно оглядываюсь. Оказывается, вся наша компания сидит на задних сиденьях и весело болтает, не обращая на меня никакого внимания. Несмотря на моё пристрастие к лёгкому, ни к чему не обязывающему флирту, понимаю – пора расставлять точки.
— У меня, между прочим, – мужественно сообщаю я, в общем-то, радостный, но – в данном контексте – печальный факт: – уже внучка есть.
— Чудесно! И сколько же ей?
— Десять, – приуменьшаю я возраст своей лапочки на пять лет.
— Такая старая?
— Я или внучка?
В ожидании ответа на мгновенье перестаю «скакать на розовом коне».
— Внучка, конечно.
Несознательное сердце застучало, как заячий хвостик, не замечая грубого подвоха.
И только пристальный взгляд мужа приводит меня в чувство. Оказывается, мы уже приехали, и пора выходить.
— Тоже мне, нашла себе кавалера! Морда небрита, а ручки, как у бабы: кроме ложки, ничего в руках не удержат, – внушал мне по дороге домой бдительный супруг не слишком учтивым тоном.
Дома, после ужина, забравшись на просторный диван, прижимаюсь спиной к своему любимому под тёплым исландским пледом. Чёрт возьми, какой дурак сказал, что «мещанский уют» – это плохо?
Просмотр детектива, где герои – очаровательная пара мошенников, планирующих ограбление банка, и эти милые семейные радости создают иллюзию счастья. Действие фильма происходит во Франции. Главные события разворачиваются на фоне какого-то очень знакомого сооружения, названия которого я никак не могу вспомнить. Это напрягает, отвлекает от сюжета.
— Ваня, а что это за постройка у них за плечами, на заднем плане?
— Триумфальная арка.
Забыть название такого известного строения – позор. Но едва я начинаю анализировать причины своей забывчивости, как мелькает кадр с новой загадкой. И снова твёрдое убеждение в известности объекта, и смятение оттого, что память не справляется с простейшими задачами. На экране картинка уже другая, а я всё пытаюсь выбраться из провала.
— Вань, а что это было?
— Где?
— На предыдущем кадре.
— Что именно?
— Ну, такое длинное.
Развожу руки, показывая, какое оно длинное, то, что я забыла.
Муж привстаёт, заглядывает мне в лицо:
— Таня, ты меня пугаешь. Это была Эйфелева башня.
Глупые у тебя шутки, Ляля
Когда фильм закончился и мы, после нежных поцелуев, да простят меня двадцатилетние за откровенность, улеглись в свои постели, я долго не могла уснуть, удручённая кознями возрастных особенностей. Ещё недавно я весело смеялась, когда моя подруга жаловалась на склеротическую забывчивость своего благоверного. Я воспринимала, как анекдот, некоторые из её рассказов, типа:
— Я помню, Лялечка, что ты моя жена, и очень этому рад. Ты такая заботливая, как мама. Кстати, мы давно у неё не были, надо съездить, проведать. Испеки пирог с капустой, она его очень любит.
— Милый, ты только не переживай, но твоя мама давно умерла.
— Не может быть, я только вчера с ней разговаривал. Глупые у тебя шутки, Ляля.
— Это не шутки, разве я стала бы так шутить? Уже двадцать лет прошло, как мы похоронили твою маму, царство ей небесное.
— Неужели? Какой ужас! У меня не укладываются в голове твоё такое кошмарное сообщение.
— Успокойся, Марик, это жизнь, одно поколение сменяет другое. У нас, слава Господу, уже выросли замечательные дети.
— А что, у нас с тобой и дети есть?!
— И внуки тоже. Ты, главное, не волнуйся.
Ляля – хлебосольная хозяйка, и мы с мужем частенько бываем у них в гостях. Марк в последнее время постоянно забывал, где мы живём, и каждый раз спрашивал, путая нас с каким-то, одному ему известным, семейством:
— Ну, как вы там поживаете, на правом берегу?
Ваня терпеливо объяснял, что мы живём совсем в другой части города, чем вызывал полное неудовольствие Марика. В итоге, на неизменный и настойчивый вопрос он начал отвечать так, чтобы не лишать хозяина морального равновесия:
— У нас, на правом берегу, всё в порядке.
— Вот и хорошо. А соседка ваша всё ещё музицирует?
— Какую соседку ты имеешь в виду?
— Ну, ту, у которой ножки, как у козы рожки.
Я бросаю на мужа строгий взгляд, отвечай, мол, и не выделывайся.
— Да, прекрасно музицирует, мы даже пляшем иногда под её аккомпанемент.
— Надо же! А раньше она играла только классику.
Продолжение следует
Не забывайте делиться материалами в социальных сетях!
