Ольга Лебединская: литературный портрет

Оля Лебединская – это уникальное Явление в русской поэзии вообще, а не только в поэзии Украины. Молодых ярких имён сейчас не так мало, но поэзия Оли выделяется не только обычной для поэтов новой волны «модерновостью», современностью и даже не эрудированностью, оригинальностью мышления и углублёнными поисками, хотя всё это в её творчестве повсеместно присутствует, – тем не менее, не это главное в том, что поражает всех, кто прочтёт её книги. Необычна сама Оля, а если самобытен автор, то самобытна, неповторима, уникальна и его поэзия, ведь поэзия – это душа, а Ольга Лебединская и есть Душа новой поэзии.
Сказать, что она пишет лучше всех? Нет, не скажу, по части мастерства есть авторы ничуть не хуже, есть и более сильные. Сейчас вообще идёт понемножку подъём после некоторого периода упадка, на небосклоне русской поэзии постепенно загораются новые и новые звёзды, из которых со временем – я уверена! – будут замечательные поэты. Некоторые – уже стали ими. Но и среди них Оля не потеряется, запомнится навсегда всем, кто хоть раз прикоснулся к её творчеству и прочувствовал его.
Ольга Лебединская – она же Рэна Одуванчик по псевдониму, по своей роли в обществе, можно сказать, по профессии – бывает невесомой, лёгкой, как пушинка одуванчика, воздушной и парящей в Небе Звука (так называлась её первая книга стихов). Звуковые аллитерации, волны музыкального ритма, мелодичности и прямые запевки и куплеты то из народных песен, то из церковной музыки, то из современных шлягеров, а то и из опер и оперетт вырываются и вспархивают из её стихотворений, отражая таящийся в них океан Гармонии. Отсюда то, что придаёт современной, не традиционной поэзии Ольги некоторую классичность звучания – преимущественно только музыка и роднит её с поэзией классической, ну, ещё и глубокое и обширное знакомство с последней, которое тоже чувствуется.
Но Рэна – она же колокольчик, колокол, крик радости и отчаяния, язык русского вече – язык волнующихся, братающихся, бунтующих, празднующих, живых и страдающих толп. Язык боли, язык буйного веселья, язык отчаяния и выпендрёжа, хорохорящийся и рыдающий, заливающийся непосредственным, светлым, открытым детским смехом. А толпа – это всегда подросток, пусть мудрый, но охотно предающийся забавам и пустякам (или тому, что взрослым кажется пустяками), пусть добрый, отзывчивый, ласковый, но иногда взрывающийся детской агрессией, нетерпением, максимализмом. Это стремительное, растущее, скачущее, озорное Озарение – наше неповторимое Нечто, наше подсознание, Душа, не скованная смирительной рубашкой Разума. Оля может отражать умудрённую глубину и драму, а может заливисто хулиганить. У неё идут то прямые переклички с Мандельштамом, Пастернаком, Цветаевой – не по форме, а по духу, душе, – поэзия высокая, напряжённая, «серебряного» звучания, то сыплются совершенно авангардные, жаргонные молодёжные словечки, которые режут ухо требовательной, взыскательной к чистоте речи литературной публике. Её рифмы порой ассонансно брыкаются, а порой поражают не поддающейся логике свежестью и совершенностью. Размер стиха, ритм строчек может произвольно меняться по нескольку раз в одном произведении, но, что странно, в этом абсолютно не чувствуется ни малейшей искусственности и тем более неумелости, незрелости: это происходит естественно и вызывается частой сменой ритма дыхания и мысли – ритма, но не темы. Так поёт Его Величество Джаз.
А мысль у Ольги – что вострая, бойкая белка «Слова о полку»: высмотрит, подметит, схватит самую суть, серёдочку каждого веяния, каждого события, каждого оратора от культуры, от политики, от религии, от науки, от философии, от психологии, от журналистики, обласкает любовным взглядом, позвенит радостно и точно, поиграет, потешится, как ребёнок бубном шамана, разбежится по древу, выставит высоко – на самую верхушку, – а потом опустит в дупло и забросает орешками да семечками шуточек и приколов. Чтоб не думали, что можно быть такими серьёзными, такими поучающими, такими нудными. Чтоб знали, как «грузить» проблемами да вопросами, заботиться о чужой душе да приставать с долгом и ответственностью.
Хотите узнать, о чём думает, над чем печалится, что успело осмыслить и проанализировать и что из этого высмеяло и отринуло, чем утешается, на что претендует и куда смотрит новое поколение? Что роднит их с нашими корнями и чем они увлекаются «на стороне», что привлекает их в иноязычной культуре? Как они чувствуют, кому верят, что им больше всего болит? Что ждать от них в будущем, кем станут те, кто завтра придёт на смену? – Об этом пропоёт своей «дудочкой языка» (образ из стихотворения), прогремит колокольчиками-бубенчиками своего – шекспировской высоты – Шута (персонаж, – а может, и автопортрет!), унесёт к облакам органом своей Души Рэна Одуванчик, птица певчая, птица неприрученная, птица вольная, колокольная – Божия.