|
СУЛАМИФЬ:
О, целуй меня, милый, ведь ласки твои слаще вин иудейских – от них я пьянею. Ведь недаром все девушки из-за любви поглядеть на тебя, приоткрывшись, не смеют. Что ж, я тоже красива – свидетель Салим: не гляди, что смугла, – меня солнце пригрело. Прогневила я братьев: служила я им, виноградник же свой уберечь не сумела. Разливает мой нард в тишине аромат. О возлюбленный! Встречусь с тобою, мой милый, и, едва лишь погаснет багровый закат, потеряю и разум, и слово, и силы. Ты, мой милый, как ладанка с миррой на мне, что ночует меж грудями ночью погожей. Нам стена – кипарис, крыша – кедр в вышине, и трава нам зелёная – мягкое ложе. Так нашла я теперь пирования дом. Надо мною любви твоей жаркое знамя. Освежите меня, подкрепите вином – от любви к Соломону я изнемогаю. А в кольце его рук загораюсь я вновь... Заклинаю вас, девушки Иерусалима: не будите пока, не будите любовь, сон разрушится скоро, легко уязвимый.
СОЛОМОН:
О Суламифь, ты прекрасней и лучше дщерей Израиля и Иудеи, ты словно нежный цветок меж колючек, очи твои – голубицы, лилея! Встань же, прекрасная, встань, моё счастье, выйди ко мне, ведь зима отступила, и миновало лихое ненастье: птицы запели, цветы распустились. Дождь отшумел, сад прохладою дышит, время настало цветения ночи, горлицы голос в краю нашем слышен, и наливает смоковница почки. О, ты прекрасна в тени своей спальни: кудри твои – словно козочек стадо, зубы – как белые овцы в купальне, губы – как алая лента, отрада! Шея твоя – как Давидова башня, груди твои – словно двойня газели, вся ты, любимая, дивно прекрасна, нет ни пятна, ни изъяна на теле.
СУЛАМИФЬ:
Я ночами на ложе искала его, я искала, но милого не находила. Лишь на улице встретила снова того, кого в сердце своём я навек поселила. Привела его в дом, обняла его вновь... Заклинаю вас, девушки Иерусалима, не будите пока, не будите любовь: сон любви очень хрупкий, легко уязвимый. Поднялась я, чтоб милому двери открыть, мирра с пальцев моих полилась на засовы. Отворила я дверь, чтоб его пригласить, но его не нашла – не дождался он снова. И искала его, и звала его я, но его не нашла, и он мне не ответил. Стражи города больно избили меня, и домой возвратилась я лишь на рассвете. Где живёт он и скрылся опять почему? Я не знаю. – О девушки, вас заклинаю: если встретится вам, то скажите ему – от любви к Соломону я изнемогаю.
СOЛОMOH:
Запертый сад ты, сестра и невеста, ты – запечатанный чистый источник, ты – словно сада заросшее место, где не пройти через заросли ночью. Сад твой гранатовый чуден плодами, чист твой колодец с живою водою; голос твой слышу душой и ушами – он призывает, лишает покоя. Сердце с рукою к ней в двери стучится. Может, скорее мне двери откроет? Кудри полны мои влагою чистой, кудри полны предрассветной росою. Есть шесть десятков цариц, а наложниц – восемь десятков, девиц же – без счёта. Но лишь одна красотою неложной ты воссияла как звёзды, как солнце. Тот, кто увидит, споёт тебе славу. Ныне душа моя пенью открыта. Что ж удаляешься ты величаво? О, оглянись, Суламифь, Суламита!
СУЛАМИФЬ:
Мой возлюбленный бел, и румян, и пригож; голова его – чистое золото, щёки – как цветник ароматный... Ужель он похож на десятки других, – столь прекрасный, высокий? Его губы – как лилии; мирра на них. А живот – изваянье из кости слоновой, и сапфиры вокруг... Его ноги – столбы. Он как кедр из Ливана, и нужно ль другого? Я ему отдана, он желает меня. Так приди же ко мне, мой любимый, и вместе мы пойдём в виноградник, и там тебе я покажу, как лоза распустилась чудесно. Аромат мандрагоров пьянит, словно дым. Вот плоды: это то, что тебе берегла я. Напою тебя, милый, вином я своим; пей, гранатовым соком моим запивая. И в кольце твоих рук загораюсь я вновь... Заклинаю вас, девушки Иерусалима, что ж так рано вы будите, девы, любовь, разрушаете то, что легко уязвимо?
СОЛОМОН:
Ноги в сандалиях дивно прекрасны, бёдер изгиб – словно обруч искусный, чаша – живот твой: напиток в нем страстный напоминает шербет своим вкусом. Чрево твоё – словно ворох пшеницы, и обрамлён он букетом лилеи; шея – как гордая башня столицы, груди твои – словно двойня газели. Стан твой – как пальма, стройней кипариса, тени холодной не даст он в награду; груди с плодами лишь могут сравниться, с гроздями сочной лозы виноградной. С запахом яблок дыханье сравню я, с добрым вином я сравню твоё нёбо: дай его выпить одним поцелуем, пусть опьянеет, взыграет утроба! Ты сберегла мне плоды и напитки, учетверили они мои силы. Много есть дивного у Суламиты... Вместе мы, рядом: пришёл к тебе милый! _______________________________________________
ПЕВЕЦ:
Мой друг, положи меня вечной печатью на сердце твоё, и как перстень – на руку. Сильна та любовь, словно смерть, и проклятье тому, кто в любви испугался разлуки. Страшна преисподняя – ревность к любимым, а стрелы её – как огонь эти стрелы. И испепелит тот огонь негасимый, настигнет в заоблачных даже пределах. И воды большие любви не затушат, и реки её затопить не сумеют. Любовь – это больше, чем жизни и души, и с нею расстаться намного труднее. Когда же ценой своего достоянья захочет купить её некто за деньги, чтоб знать наслажденье, не зная страданья, – он будет отвергнут любовью с презреньем!
18.05.1981 Запорожье
Стихи Соломона о любви. Суламифь стихи.
Из сборника «СЛОВО» (Раздел Второй, ОПЫТЫ, ДРЕВНИЙ ВОСТОК)
Читать Песнь песней в стихах: глава 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
4 Проголосовало
|