Статья о потере исконного смысла слова в зависимости от искажений фонетики и письма. Праязык и сравнительно-историческое языкознание. Теория древней лингвистики. Гипотеза Виталия Литовки. Вступительная статья. Л.Ф.
Поговорим о причинах того или иного искажения фонетического произношения при прочтении грамматически правильного текста. Сразу же примеры: «сумашечий» – так мы произносим это слово; «каво» и «чево»; «Масква» и т.д.
В чём причина? Здесь нужно вспомнить биологический принцип всего живого: «экономия энергии».
В процессе эволюции у человеческого организма возникли уникально развитые фонетические способности (на втором месте разве что попугай). Реализуются эти способности артикуляционным аппаратом – чрезвычайно сложным и совершенным «музыкальным инструментом».
Каждому простому звуку (фонеме) соответствует строго определённое положение артикуляционного аппарата. При последовательном произнесении ряда фонем каждый раз происходит переход из одной соответствующей «позиции» в другую. Подобно извлекаемым нотам в музыке, артикуляционные позиции отстоят друг от друга в разной мере. В зависимости от степени близости чередующихся (при произнесении) позиций, происходят большие или меньшие затраты энергии при каждом таком переходе. Если мы произносим подряд две фонемы с близкими позициями – затрата энергии относительно невелика, в противном случае (переход в дальнюю позицию) такая затрата выше. Поскольку «экономия энергии» происходит автоматически, человек незаметно для себя искажает произношение в «удобную» для себя сторону. Каждый может убедиться: «Масква» легче произнести, чем Москва.
Каковы же неприятные последствия искажений такого рода? Главное последствие – утрата первоначального («первородного») смысла того или иного слова, отрыв от его изначального происхождения, истоков. Часто, экономя всё ту же энергию, мы «глотаем» (не произносим) те или иные фонемы в «неудобных» для нас случаях: например, истинное содержание слова «мгновение» проявится, если восстановить выпавшую «и» – «мигновение».
Другая важная сторона вопроса – неточный алфавит, не отражающий в полной мере фонетику, когда применяются односимвольные буквы для обозначения звуков, произносимых как сложные фонемы: е = й+э = йэ; ё = й+о = йо; ц = т+с = тс; ч = т+ш = тш; щ = ш+ч = ш+т+ш = штш; ю = й +у = йу; я = й+а = йа. Кроме того, сложные гласные внутри слова также не в полной мере отражают правильное произнесение смягчённых согласных: смягчённых = смьагчьонных = смьагтшьонных; Люба = Льуба и т.д. Каждый может в этом убедиться, например, продлевая (протяжно) звук «ю» в слове Люба.
Чего можно добиться, фонетически «правильно» применяя алфавит («расшифровывая» указанные выше символы) при написании слов? Приведу русско-украинский пример: переводим русское «ветчина» как украинское «шинка». Расшифруем «ветчина» – «веттшина». Легко видеть, что после этого можно и не заглядывать в русско-украинский словарь. Можно приводить множество примеров такого рода (читатель без труда самостоятельно может проверить справедливость сказанного).
Впервые такую постановку вопроса на указанную проблему я услышал примерно 15–16 лет тому назад от запорожского исследователя индоевропейского праязыка Виталия Никифоровича Литовки.
В то не очень далёкое время мы не были «вооружены», например, интернетом. Однако, благодаря особой одарённости Литовки В. Н., ему удалось существенно продвинуться в реконструкции нашего европейского праязыка (по мнению автора, праязык был одинаково «своим» для каждого индоевропейского языка). В настоящий момент, когда проверка заложенных автором в свою теорию древней лингвистики принципов весьма облегчена, создаётся впечатление, что большинство предположений автора действительно «работает». Теория включает свыше двух десятков аспектов, большинство из которых на тот момент были совершенно оригинальны.
В рамках настоящей статьи приводить полностью систему взглядов В. Н. Литовки пока что не целесообразно. Кроме того, здесь приведена лишь малая толика примеров из исследуемого материала.
Скажу лишь, что с позиций этой необычной теории, по сравнению с общепринятой этимологической трактовкой, этимологию многих славянских слов (и не только) нужно бы существенно пересмотреть. Новый подход высвечивает генетическую связь с праязыком и кажется более обоснованным, простым и наглядным.
Л. Ф.
