Крыльцо ломая скобами сапог, тугие двери вышибив, как пробки, он влез в избу – и пять минут не мог морозный воздух вытолкнуть из глотки.
Из чашки тёплой водки хватанув, сел на скамейку и – каков мерзавец! – сказал с нарочной ласкою: «Ну-ну... Гуляете? А зверь-то – здесь. Красавец!».
Мы вытолкнулись кучей на крыльцо. Синела ночь – студёная до звона. И лес еловых сумерек кольцо теснил почти до самого кордона.
И – высоко, далёко – в полумгле кололись звёзды в запредельном хрусте. И было так безмолвно на земле, что всё в душе расторгнулось для грусти.
Прости мне бегство, девочка моя, из той невероятной части мира, где всплеск очей – навстречу мне – маяк, где я – почти подобие кумира.
Но – трус! – я низвержения боюсь. Достойнее не быть – чем быть разбитым. Прости мои неверие и грусть – старинные сердечные обиды.
Я затаился, чтобы меж морщин лесных оврагов, пойм и перелогов забыть тебя, себя – среди мужчин, в духовной спячке, как медведь в берлоге.
И странно – я взаправду ликовал в ладу с другими, влипшими в ворота, когда из тьмы – бездонной, как провал, – вдруг выделил светлеющее что-то.
То вольный лось – протяжный чуткий зверь – скоблил зубами мёрзлую осину. Под белизной нащупывая твердь, бил в бубен снега – гулко, тяжко, сильно.
Скрипел добытым выщипанным мхом. И вновь дробил деревья, ставя риски1. И так взошёл медлительно на холм, как будто жил – и наслаждался риском.
Застыл – в непостижимой красоте потусторонним лунным изваяньем. И вдруг пропал, растаял в пустоте, а мы с трудом управились с дыханьем.
Загомонили: «Вот уж ай-лю-лю!..». Заторопились в дом, в тепло постоя. И кто-то крикнул: «Я его люблю!». И всем разлил – за встречу с красотою.
Мы выпили. Охотничий припас проверили. Картечи нарубили. И что-то без конца светилось в нас. Ах, как его мы в эту ночь любили!
Ах, как тебя во снах я обнимал – под шубой, псом и порохом пропахшей. То ликовал, то горько целовал... А ты смеялась: «Вот ты где, пропащий!».
И так ласкала мой тревожный сон, так простиралась трогательно, тронно, что крестик твой (а может – медальон) меж двух вершинок – я ладонью тронул –
и обмер от смертельной красоты. И засветилось в подсознанье тёмном: я – лось бегущий, мой охотник – ты... Или не так... Наоборот... Не помню...
Я пробудился – в холоде, в поту. Был свет в окне, зарёй омытом, розов. И слышалось за целую версту, как сосны разрывались от морозов.
«К столу, к чайку, ребята!..». Началось! И вот в чаду, в чистилище рассвета взорвался лось – огромный мощный лось. Хрустел туман. Со свистом бились ветви.
Как он бежал! Он с каждым шагом рос. Щелчки копыт сливались в мерный рокот. Почти что вровень с кронами берёз неслись, качались два массивных рога.
А мы стояли. Отдалённый лай скользил по следу призрачною тенью. И грузных сосен жёлтые тела над нами сотрясались от волненья.
Как сойки, перещёлкнулись курки. К унтам упали тёплые перчатки. Мы ждали – заложив в стволы клыки из пороха, латуни и свинчатки.
В проём ветвей заснеженных, как в люк, сосед возник – то скалясь, то зевая: «Какой красавец! Я его люблю!». «И потому, – мелькнуло, – убиваешь...».
А он летел! И так был лёгок шаг, что наст звенел, но оставался целым – лишь прогибался, будто полый шар...
А мы стояли бесконечной цепью. И каждый целил точно в левый бок, в то место, где пульсировала кожа. И каждый – выждав, – выстрелил... И всё же – он проскочил и камнем канул в бор.
Не помню что – но что-то вглубь меня втекло как раздражающий осадок. Ярился егерь, псов трубой маня. Сосед орал – с восторгом и досадой:
«Чёрт побери! Природа метче нас! Облава, ружья, псы – да что в нас толку! Какое к хрену! Он – подумать только! – он так бежал, что цел остался наст!».
И два патрона – новых два – достал: «Но я его, однако, доконаю!..». Я посмотрел – и разом вдруг устал. И прочь побрёл по выбитым кустам, в снега и дали душу пеленая.
Так резко пахло мхом и беленой, знакомым чем-то: летним, разогретым, что я в изнеможенье, как больной, лёг под сосну, больной – тоской по лету.
Но – лёжа в стылом мире на спине и углубляясь в летние аллеи – я ведал в сокровенной глубине, что по тебе, лишь по тебе болею.
А как не ведать, ежели кусты, меж двух холмов простёршиеся с грустью, чернели, как нательные кресты в ночной ложбинке меж двуснежной грудью?
Что ж делать нам? Как лось – не тронув наст – бежать? Куда? Тесна юдоль земная. Не убежать. Природа метче нас. Мы всё-таки друг друга доконаем.
Зима, мой друг. О том моя тоска, что ведь обман – и праздничность, и яркость, за коими охотничий оскал, настойчивая преданность и ярость.
Мы вознесём друг друга в высоту – и свергнем вниз, захлёбываясь болью... Какая грусть! Так страстно красоту искать, чтоб убивать её любовью... _______________________________
Автор имеет исключительное право на стихотворение. Перепечатка стихотворения без согласия автора запрещена и преследуется...
В можете поделиться ссылкой на материалы на сайтах и в социальных сетях!
Подборка стихотворений по теме Охота - Стихи о природе. Краткое описание и ключевые слова для стихотворения Охота из рубрики Стихи о природе : Охота в стихах, стихи лосю. Охота и любовь как убийство красоты. Я лось бегущий, мой охотник ты. Ворвался лось, огромный мощный лось. Так страстно красоту искать, чтоб убивать её любовью. И каждый целил в бок. Какой красавец! Я его люблю! – И потому убиваешь? Облава, ружья, псы, охота лютая.
Проголосуйте за стихотворение: Охота
Стихи о синичках в саду, о гармонии в природе и дисгармонии в душах человеческих. Всяк со всеми сущими в ладу. Синички хозяйничают весело и просто. И только я подобие нароста.
