|
(продолжение поэмы «Всё, что батя рассказал»)
Гуляю по Мироносицкой Мимо Серого Здания. Сердце наружу просится Вихрем воспоминания.
На доме, где, лентой увитый, Колос под солнышком цвёл, В войну восседал упитанный Третьего Рейха орёл. И красовался гордо До сорок третьего года...
...Твердыня былая расколота, К прошлому нам не вернуться. Колосья и серп вместе с молотом Сняли. Сменили трезубцем...
Качает лодку истории Времени море безбрежное. Меняются аллегории, Суть остаётся прежней... ..................................................
...Снег посылает нам небо зимой, Летом – ливень и град, Солнца улыбку дарит весной, Осенью цедит дождь затяжной... ...Харькова небо пылает войной – Сверху бомбы летят!
Зло закипает кровавой икотой, Тело сводит неистовый раж: Краснозвёздные самолёты Сыплют бомбы на город наш, Но никуда не деться – В Харькове – немцы!
...Серое Зданье торцом уходило В каменный мощный забор. Бомба-фугаска как раз угодила Прямо во внутренний двор.
Всё, что осталось от двух легковушек, Вспыхнув, сгорело в мгновение. С крыши железо скрутило наружу, Как бересту на полене...
...День уныло топал к ночи. Серый свет неспешно гас. Скоро комендантский час. Есть хотелось. Даже очень.
Обошла меня удача: Всё не так и невпопад. Шёл домой усталым, мрачным И случайно поднял взгляд.
И застыл на ровном месте: Под себя подмяв карниз, Метров сто квадратных жести С крыши свешивались вниз.
Поднялась волна азарта, Озорная скачет мысль: «Крыша, потерпи до завтра! Железяка, не сорвись!»
Наутро постриженным, бритым, В костюме, сидящем ловко, Отправился к немцам с визитом: «Центру от Москалёвки».
Рабочая синяя форма – Признак арийской культуры. Надпись по белому чёрным: «Арбайтер магистратуры».
В тачке – верёвки уложены, Строганые треножники, Таблички. На них указатели: Готикой надпись «Обход». Это в тылу неприятеля, Сосредоточен, внимателен, Бондарь на дело идёт...
...Символ порядка властного В новых рейха пределах. Флаги, как наши, – красные, Но свастика в круге белом,
Заметная издалека, Словно плёткой огрела. В кулак собралась рука, Ярость в душе закипела.
Уверенно, благо – привычка, Расставил треножники ловко, Потом прицепил таблички И натянул верёвки.
Немцы – вымуштрованный народ. Прежде всего – дисциплина! Пошли аккуратно дорогою длинной Строго по стрелке «Обход».
Соорудив загородку, Придав отчуждённость лицу, Уверенною походкой Спокойно иду к крыльцу.
Форма привычна немецкому оку. Хмурый солдат свысока Глянул, кивнул, нажимая на кнопку Скрытого в нише звонка.
Дежурный явился с миною строгой, В чёрном мундире. Король. Проверил верёвки, таблички, треноги, Коротко бросил: «Яволь!»
Унтер меня провожает на крышу. Я по дороге всё вижу и слышу: Стук телетайпов, звонки телефонов, Кто-то диктует приказ монотонно...
...Парень невзрачный хлюпает носом, Руки в наручниках. Видно, с допроса... ...Под монотонный шум из окон Грузится зондеркоманда в фургон...
...Кто-то вдруг басом захохотал... ...Женщин ведут конвоиры в подвал... ...Группа военных в мундирах мышиных Вышла из подкатившей машины... Обыкновенные будни гестапо – Зверя войны беспощадная лапа.
...Вот я на крыше. Внизу подо мной Харьков немецкий. Родной и чужой. Чёрный, угрюмый, гордый Тарас Смотрит. И фрицы боятся тех глаз!
Дальше, правей – обгорелый скелет: Гордость науки – университет... ...Немцы пять раз подрывали Госпром. Выстоял! Выстоял гадам назло!
...Артиллерийский корректировщик «Шторьх» приземляется прямо на площадь. В штаб документы. Срочно. Из Рейха. Вот бы ружьишко. Ну, хоть трёхлинейку...
Ну, погодите! Придёт ещё срок – Счёты сведём. Ухватив молоток, Я с нарастающей злобой и пылом По оцинковке прошёлся зубилом.
Через минуту-другую работы Крыши кусок с ужасающим грохотом Вниз полетел. Поднялась туча пыли. Фрицы все окна вокруг облепили,
Тыкали пальцами и гоготали. Думали – бомба. Нет-нет и бросали В небо осеннее пристальный взгляд: Русские очень внезапно бомбят.
Непредсказуемо. Днём или ночью Может прорваться смельчак-одиночка И с высотёнки малой предельно Сбросить подарочек в темя. Прицельно.
...С крыши спустился, не торопясь. К этому времени пыль улеглась. Неторопливо, без суеты, Строго по швам отбиваю листы.
Коль на себя – то работаешь споро! Вдруг заревели рядом моторы, Слышится грохот сапог об асфальт: Гиршмана справа, слева Профсад...
Улицу немцы в момент перекрыли, Высадив роту из автомобилей Одновременно с обеих сторон. Всех, кто случайно попался в полон, Стали сгонять, как скотину, в фургон.
Кто-то отпрянул, рванулся назад. Коротко плюнул свинцом автомат. Через минуту, ну, максимум две, Парень висел на ближайшем столбе...
Я сижу – ни жив, ни мёртв, А вокруг – облава! Кто-то, раненный, орёт. Немцы слева, справа.
Тянут женщин, стариков В чёрные фургоны, Крики, ругань, стоны, кровь. Я сижу в кольце флажков, Как охотник средь волков, В отчуждённой зоне.
Словно нет совсем меня Здесь на свете белом, Потому что занят я, Просто – занят делом.
Я для немцев в этот миг – Винтик в механизме, Что работает на них. Это стоит жизни!
Да! Я – винтик! Ну, дела! Хитрый, хоть и мелкий! И облава обошла В аккурат по стрелке.
Даже смертная игра С немцем – в рамках правил. (Эти стрелки я с утра, Помните, расставил?).
Немцы, ох, не дураки – Дело крепко знают: Только выйду за флажки – Вмиг захомутают.
Так идёт за часом час. Шуцманы лютуют. Я железо в третий раз Тщательно бортую.
А уже четвёртый час. Слава Богу! Слава! Фрицам поступил приказ, Кончилась облава.
Всё железо погрузил И треноги. Тачку Вёз, толкал что было сил, Чуть не на карачках.
Комендантский час застал На Клочковской в доме крёстной. Я у них заночевал, Съев на ужин борщик постный...
Был естественным финал В приключенье странном: На Благбазе оптом сдал Весь металл армянам,
Не торгуясь. Получил Сотни три рейхсмарок, Сала, хлеба из печи Да свечи огарок...
...Молоток. Родной металл. В руки взял – и слышу, Как отец им грохотал По немецкой крыше...
Немцы на войне стихи, оккупация стих.
Читать: – приложение к поэме: Рассказы отца о войне, – продолжение поэмы: Колбаса. В оккупации
1 Проголосовало
|