|
(продолжение поэмы «Всё, что батя рассказал»)
Не спеша иду по Чернышевского, На весеннем солнце грею нос. Лёгкое видение прошедшего Мимолётной тенью пронеслось.
Прохожу по старым тихим улицам, Переулкам, тупичкам и дворикам. Прошлое в глухих углах сутулится, Дань не торопясь отдать историкам.
В сорок первом, хмурой поздней осенью, Перед самой лютою зимой, Снег упал унылой серой проседью, Стал немецким тылом город мой.
Киев пал уже. И силы таяли. Оборона – что мешок с прорехами. Харьков немцы очень быстро заняли – Видно, драться толком было некому.
Двухэтажный домик, двор в акациях, На скамейке шепчутся влюблённые. Нынче тут для женщин консультация, А при немцах – кухня гарнизонная.
...Небольшое чистенькое здание, Стёкол нет, но вставлена фанера. Круглосуточно готовый пункт питания Для господ немецких офицеров...
...Я во снах, а батя – наяву...
...Жить охота, голод ведь – не тётка. Подрядился фрицам за жратву В кухне сделать электропроводку. Я «фольксдойче» стал. Сам делал метрику. В документе значился электриком.
...Спецподразделенья всех мастей, Типы с неприметною натурой, Офицеры маршевых частей, Гарнизонный штаб с комендатурой.
Кто-то – щеголяет формой новою, В мятой – те, кто пережили бой, Те в парадной, эти в полевой Строем-пёхом топают в столовую.
Чётко чтится чинопочитанье – Лейтенант в майорский зал не сунется. Получают общее питанье: Мелочь – со двора, постарше – с улицы.
Триста литров бак. В нём суп гороховый. Автоклав. И крышка под барашками. Три мешка засыпали – не охнули! (Подорвать бы толовою шашкой!)
Харч в любой момент подать готовы – Днём ли, ночью. Быстро, да не жирно. Но черпак полутораметровый В супе том стоял по стойке смирно.
Старший повар Курт всегда при кителе. Скупердяй. Повязан был с гестапо. Все его боялись, ненавидели, Говорили: – Сдаст родного папу!
Ганс и Мориц – повара-помощники. Ганс – толстяк, а Мориц худосочный. Вкалывали в кухне денно-нощно, Только б не попасть на фронт восточный.
Окопавшись в кухне деловито, Крали понемногу – постоянно. Главное, чтоб Курт напился пьяным, И тогда всё будет шито-крыто...
– Пять вагонов фрицев вверх колёсами! – Сквознячком прошелестела весть. Ночью партизаны белгородские Поезд подорвали. (Жаль, не весь!)
Белгородцы славно партизанили – Меньше едоков! – на кухне новости. Ганс и Мориц (рожи рвёт от скромности) Колбасы три круга прикарманили.
Надо вам сказать, та колбаса была Твёрдая, ну как бетона надолбы. Сунули в котел, под крышку – все дела, В супе том и лом железный плавал бы.
Я на козлах был и сверху всё засёк. Немцы вышли. Черпаком проворно я Два кружка – на дно, а третий – уволок, Спрятал в шахту вентиляционную.
Козелки собрал и колбасу унёс. Аккуратно. Сдерживая прыть. Долго мучил поваров вопрос: Кто кого сумел перехитрить? Колбасы не досчитавшись круга, Ганс и Мориц сильно опечалились, Курту настучали друг на друга И за то на фронт вдвоём отправились.
Стихи повара
Читать: – приложение к поэме: Рассказы отца о войне, – продолжение поэмы: Фон Паулюс
2 Проголосовало
|