Мне не постигнуть замысел Всевышнего,
Хотя мне кажется, что он предельно прост.
Мой Бог упрямо избавляется от лишнего,
Устраивая вечный Холокост.
Бог – неисповедим и вездесущ,
Он в нас от самого рожденья до погоста,
Но он порой не покидает райских кущ,
Не ведая про ужас Холокоста.
И нам в последний смертный час,
В кострах и крематориях Дахау
Крениться, как сутулая свеча,
Сгорать и даже палачей не хаить.
Мне горько, если кто-то «богохульством»
Клеймит мою не прекращаемую боль:
Так позволять невеждам буйство
И посыпать на раны ближних соль!
Ответственность ничем не уменьшая
И в помощь Бога веруя впотьмах,
И гордостью смиренью не мешая,
Я приникаю к Танаха томам.
В них мудрость моего народа.
Она во мне, она меня ведёт.
И горд я тем, что я частица рода,
Где Моисей, Эйнштейн и Геродот.
Поэзия, ты приближенье к Богу.
Лишь творчество Творцу под стать.
По строчкам я взбираюсь понемногу,
Пытаясь словом до него достать.
Во все века народ мой вечный
Гоним, уничтожаем, вечный Жид.
Века страданий нам свалив на плечи,
Спокойно высший разум спит.
Религии мне, рьяно распаляясь,
Своим святым ученьем тычут в нос.
То виновато зелье из Грааля,
То весь в крови еврейский мой прононс.
В веках за все еврейские заслуги,
За ум, за трудолюбие, талант
Безумный мир, мир неразумный
Не вынимает рук из наших ран.
Во всех частях земли нас расчленяли,
Громили, грабили, уничтожали.
Уставших палачей лишь свежие сменяли,
Кто не убил ещё, те за руки держали,
Чтобы сосед нам вспарывал живот,
Перины и подушки – потому-то,
Что жид-сосед не так, как он живёт
И не высовывает носа из Талмуда.
И вечен этот страшный суд,
И судят нас огульно и повально:
Заранее аидн* из иуд,
Заранее последние мы твари.
О, эта ненависть всеобщая к народу,
Который Ты как весть Свою избрал!
Когда еврейский труп не будет в моде,
Когда закончится кровавый этот бал?
Я, как и весь безропотный народ Твой,
В молитве преклоняюсь пред Тобою.
Молитву заглушают кровь и вой,
Убийцы за моей спиной – толпою.
Всем комом в горле мой народ,
Он всем народам вознестись мешает.
Им надо бы за лень себя пороть
И в голове своей слегка пошарить.
Но кровь дурная не даёт
Найти слова, где мнётся благодарность,
И рот одни проклятия орёт,
И волк вины не ведает в отаре.
И пепел, пепел, дым и пепел,
И сладкий запах гари на губах,
И дым, хватаясь замертво за небо,
На землю стряхивает прах.
И выдыхают души – трубы,
И в крематория печах
От жара вздрагивают трупы,
И «санитары» роются в вещах.
Шипят отравой газовые сопла,
И валит сон безумную толпу,
И гаснет разум, и стихают вопли
Распятых тел на каменном полу.
И Аушвиц, Дахау, Бухенвальд,
И Бабий Яр, и униженья гетто,
И рвы, что превращались в вал
Из тел, перед расстрелами раздетых.
Мой Бог, Ты слышишь ропот мой?
Сегодня он – моя молитва.
Один Ты раздавить своей пятой
Способен руку, что в крови залита.
Дай отдыха своей родной семье
От крови праведной, костей невинных хруста,
От вечной ненависти и насильственных смертей,
От ужасов и пепла Холокоста.
И что короче жизни есть? –
Одно мгновенье до погоста.
Но мой народ имеет честь
Успеть познать весь ужас Холокоста.
Нет большей горести и гордости за свой народ,
Чем чувства, что меня не покидают.
В чужой мы никогда не лезли огород,
Являясь только там, где приглашают.
Со стен церквей, и академий, и начальных школ
Глядят иконы и портреты «грейсе идн»**.
Глядят евреев лики, как укор
Всем тем, кто молится на них и ненавидит.
Моя молитва к Богу – этот стих.
Взывает он о мире и покое.
Над Бабьим Яром он в слезах затих:
«Доколе, Бог мой, боже мой, доколе?!».
ПриподнЯлась земля, шевельнулась.
Тихий шёпот, туман или пар.
Рвы, как вены, от памяти вздулись,
И ожил Бабий Яр.
И если в бедах этих виноват народ,
Народ, Тобою избранный на муки,
Зачем Ты дал нам Тору, как оплот,
К чему к Тебе протянутые руки?
Зерном в полях Европы наши кости,
И швы борозд и трупный гной во рвах.
Искать причины Холокоста
В грехах народа – дело швах.
А коль виновны, то когда мы будем квиты?
Но если не виновен Твой народ,
Так почему плодишь антисемитов
И никакая их холера не берёт?
Не может быть виновным весь народ!
Ты дал нам разум для страданья.
Ты дал нам для молитвы – рот
И тщетность рук – для подаянья.
Мы просим равенства среди людей,
Но лишь Сион нас собирает в стаи,
Чтобы вернулся каждый иудей
В страну обетованную Израиль.
И верю я, придёт такое время,
Что всех времён и всех эпох верней.
И станет мир счастливым для еврея –
Счастливый мир, где счастлив и еврей.
Огромен вклад еврейского народа.
Он разумом сумел развеять смог.
Во многом сделал на Земле погоду,
А вот погоду для себя – не смог.
И дом его был очень долго занят.
Рассеянный по всей Земле,
Он бомжевал в Биробиджане и Танзании
И тлел, как племя-пламя, искрою в золе.
Исход наш недалече, рядом,
Где мы воздвигли свой Израиль.
Израиль мощный – нам награда.
Пусто станет он для всех евреев Раем.
В Израиле народ обрёл свободу,
Летит над Бабьим Яром весть!
Мы обрёли достоинство и честь,
И их уже не истребить в моём народе.
О Боже, как нас долго унижали,
Как долго длился несвободы пост.
Мы долго для резни детей рожали.
С Израилем – не повторится Холокост!
Израиль – для евреев сверхдержава.
На факте – есть он, – держится народ.
И всё, что спрятавшись, лежало,
В нём обрело надежду и оплот.
Народ воинственный евреи, смелый, гордый.
Для нас враги – глупцы, а не народы.
Израилю опять сегодня нелегко,
Но мы с ним рядом, мы не далеко.
И надо будет, – рядом станем,
Ведь мы родные, мы же идн
И полетим в Иерусалим несметной стаей
С врагами драться, как в Мадриде.
Не повторится Холокост!
Бог этот ужас больше не позволит.
Израиль на вратах у рая занял пост,
И пятятся враги его в позоре.
Израиль мал, но с Богом он колосс.
Да будет так – не повторится Холокост!
* аидн (идиш) – евреи.
** грейсе идн (идиш) – великие евреи.
6 Проголосовало
