Тайна Святослава Футоровича

---

Когда в семидесятые годы в Запорожском областном литобъединении кто-то читал хорошие лирические стихи, присутствующие дамы бальзаковского (и более зрелого) возраста с придыханием восклицали:
– Почти как у Футоровича!
А кто такой Футорович? Я не знал. Спросить – вроде бы неудобно, посчитают проявлением невежества. В библиотеке книги этого автора не значились. В издававшихся в ту пору трёх областных газетах, редкий номер которых обходился без поэтической подборки, а то и целой литературной страницы, стихов загадочного Футоровича тоже не было.
Но однажды после стаканчика-другого массандровского портвейна старший товарищ, проникшийся вопросом моего посвящения в окололитературные суды-пересуды, рассказал:
– Да знаю я Славу Футоровича, клёвый хлопец. Было время, в лито нашем срывал аплодисменты, хотя, по мне, ну, так... нормальный поэт. Но, понимаешь, – старший товарищ многозначительно закатил глаза, – понимаешь, у него неприятности возникли... Он у нас теперь не появляется, кажется, даже из Запорожья временно уехал.
А что за неприятности? Оставалось только гадать. Может, диссидентство какое, а может, амурные дела, кто его знает? Время-то было строгое.
Спустя полтора десятка лет, поздней осенью 1990-го, мы со Святославом Александровичем Футоровичем, уже хорошо знакомые друг с другом, были приглашены на юбилей Мелитопольского литературного объединения. В ожидании большого творческого вечера, коротая время, прогуливались по городу. Кажется, где-то в районе рынка Футорович предложил зайти в небольшой ресторанчик. Заказали кофейку, и Слава, обведя взглядом неброский интерьер заведения, произнёс:
– Вот сюда я захаживал во время своей мелитопольской ссылки...
Замолчал на минутку и вдруг резко изменил тему разговора.
Опять какая-то тайна! Что за ссылка такая? Хотя я догадывался, понятие это он использовал в переносном смысле. Но всё-таки… Впрочем, об этом я так и не узнал. Тогда, да и позже, считал нетактичным задавать вопросы, раз сам он рассказывать не хочет. А сплетни меня не интересовали.

Но я забегаю вперёд.
В литературных кругах Святослав Футорович вновь появился в средине восьмидесятых. Помню его выступление на заседании секции поэзии Запорожской писательской организации. Возможно, он читал именно это.

* * *
Представь себе, мой милый друг:
Мы в лодке двое.
А волны дыбятся вокруг,
Грозя бедою.

И нам понятно в этот час
Крутой печали,
Что только одному из нас
Дано причалить.

Роняет брызги небосвод,
Как чаек перья.
И кто-то должен утлый борт
Покинуть первым.

Но буря рук не разомкнёт
Средь волн высоких,
И ветер к берегу прибьёт
Челн одинокий.

Лесная прогулка

Зелёная роздумь. Не дрогнет ветка.
А чуть заденешь плечом – и вдруг
Как будто схлынут все беды века
И перезвон разольётся вокруг.

Душа доверится тому, что вечны
И ты, и отчая эта земля.
И словно в храме Господнем свечи,
На зорьке горят тополя.

Хвалили. Но и критиковали жёстко. Особенно усердствовали молодые, почитавшие, что к своим 30-ти годам они уже «бога за бороду взяли». А тут появляется пятидесятилетний дядька с какими-то претензиями-амбициями. Ату его!
Святослав нападки перенёс спокойно и, будто бы навёрстывая упущенное, в течение полутора-двух лет вошёл в «обойму» ведущих запорожских поэтов, активно публикуясь (к чему и я приложил руку), участвуя в традиционных поэтических телевечерах.

* * *
Ночь на брови начесала чёлку.
Обжигают звёзды, как стерня.
У пруда любимая девчонка
Льнёт к щеке любимого коня.

Улеглась крестьянская тревога.
И так сладко, может, раз в году
В поле отсыпается дорога,
Положив под голову скирду.

* * *
Знойный взгляд. И волна за плечами.
Поступь мягче апрельской травы.
В мире нет ничего величавей
Поворота твоей головы.

И когда спозаранку к кринице
Ты спускаешься вдоль тополей,
Даже платье из тихого ситца
Торжествует от стати твоей.

Во все окна глазеют избушки.
И, недугам своим вопреки,
С тихой завистью смотрят старушки
И вздыхают тайком старики.

Пожалуй, время вспомнить биографические вехи поэта.
Святослав Александрович Футорович родился в 1935 году в небольшом шахтёрском городе Дебальцево (Донецкая область). Дальше – школа, армия. Окончил Львовский полиграфический институт имени Ивана Фёдорова, факультет редактирования массовой литературы. Работал корреспондентом областной газеты «Запорізька правда», редактором Запорожской студии телевидения (это до загадочных событий), а после служил в каком-то редакционном отделе, специализирующимся на выпуске брошюр по технике безопасности и т.п. продукции.
Святослав Футорович – член Союза журналистов Украины, автор двух поэтических книг. О его творчестве тепло отзывался Максим Рыльский во вступлении к коллективному сборнику молодых поэтов-шестидесятников «Щасливої дороги», где были опубликованы стихи Святослава.

В средине девяностых, отметив своё 60-летие, Слава стал реже появляться на публике, в литературных кругах. Не знаю, почему. Я думал, может, что случилось, заболел?.. Под каким-то предлогом я даже напросился к нему домой на Центральный бульвар, узнать, что к чему? Посмотрел, поговорил – вроде, всё в порядке.
...А вскоре он умер. Внезапно, тихо. Творческой интеллигенцией, общественностью города его уход, по сути, не был замечен. Возможно, ещё довлели стереотипы прошлого? Святослав Александрович так ведь и не успел стать членом профессиональной Спілки письменників. В советские и постсоветские времена украинских поэтов принимали в Спілку и с одной книгой, а для пишущих на русском, порой, и двух-трёх поэтических сборников было недостаточно.

Вот – одно из последних его стихотворений:

* * *
Ещё крепка кора,
Ещё упруги корни.
Но листья на стерню
срываются с ветвей.
Оставлю свиток дум
В осеннем коленкоре
На письменном столе
Таврических степей.

За минувшие годы имя Святослава Футоровича практически не появлялось ни в печатных публикациях, ни в интернетовских. А о стихах я уж и не говорю! Спасибо, хоть земляки поэта поместили краткую заметку о нём на сайте города Дебальцево. Вспоминали Славу и мелитопольцы в длинном перечне членов местного литобъединения...
Мало! Несправедливо мало этого.
Почитайте. Не гениально, конечно, но искренне, талантливо, душевно!

После дождя

Дождь прошлёпал и ушёл сторонкой.
Вымокла до ниточки земля.
И глядится в лужицу девчонка,
Туфелькою солнце шевеля.

Парус

Белеет парус одинокий…

М. Ю. Лермонтов

Трепещет в море парус белый,
Давно забыв уют лагун.
Он то печален, словно Бэлла,
То резв, что Казбича скакун.

А мне он видится Россией
В свеченье неспокойных вод.
И демоническая сила
Его бросает и несёт.

Борта отсвечивают глянцем.
Крепчает ветер штормовой.
И тень «летучего голландца»
Скользит угрюмо за кормой.

* * *
В палатке ли, прошитой сквозняками,
Средь диких гор, похожих на верблюдов,
Иль на привале рядом с облаками –
Твоё плечо я чувствую повсюду.

Плечо любимой –
Как плечо России.
Моя опора в многотрудном деле.
И вот когда по-воински красивый
К тебе нагряну в новенькой шинели, -

Рад буду знать, что от меня далече,
Где женихов, как говорят, навалом,
Ты зябкие и худенькие плечи
Под пиджаком чужим не согревала.

* * *
И вновь – размолвка.
Хлопнул ставней вечер.
Звезда упала в чёрном далеке.
И опустилась пустота на плечи.
И я как будто в затяжном прыжке.

И надо обо что-то опереться.
И снова жду спасительных минут.
Когда твоё отходчивое сердце
Раскроется,
Как в небе парашют.

Снежинки

В бой сына провожала мать-старуха.
Скупые слёзы на траву скатились
И высохли...
А с первой завирухой
В мохнатые снежинки превратились.

Кружил их ветер в небесах высоких.
И, может быть, над боем пролетая,
Они садились на сыновьи щёки,
Но не могли уже на них растаять...

Летний вечер в Грузии

Женщина стояла на балконе.
Растекались тени по земле.
И подобно нимбу на иконе,
Солнце трепетало на стекле.

Женщина лучилась над планетой.
И сбегала по плечу лоза.
На незримой грани тьмы и света
Вечерели знойные глаза.

Библиография:
Святослав Футорович. «Вертикаль», поэзия. Издательство «Промінь», Днепропетровск. 1990 г.
Святослав Футорович. Глаза – в глаза (стихи о любви). Редакционно-издательское предприятие «Выдавэць», Запорожье. 1992 г.

Апрель 2014