Персидская поэзия

---

Персидская поэзия

Хороша ты Персия, я знаю,
Розы как светильники горят.
Сергей Есенин
Иранская языковая группа относится к южной ветви индоевропейской языковой семьи. Персидский язык – фарси государственный язык Ирана, это один из древнейших языков мира (известен с 6 века до н.э.). К этой же группе относятся таджикский, татский в Азербайджане и Дагестане, осетинский, курдский, а также язык белуджи в восточной Туркмении. Период расцвета классической персидской поэзии пришелся на 9-15 века, это общее достояние всех персоязычных народов.
Почти каждый истинный поэт ринд – бродяга, гуляка, противник ханжества и святош.
В странах Востока одним из критериев образованности считается владение искусство писать стихи. Многие шахи и ханы владели поэтическим искусством и некоторые даже писали довольно хорошие стихи. Последним отголоском этого стал Рашидов руководитель советского Узбекистана, который писал (или ему писали) повести и романы.
Древность персидского литературного языка сыграла с ним плохую шутку. Сегодняшний литературный персидский язык довольно существенно отличается от народной разговорной речи. Возможно, это одна из причин, что Иран так и не может выкарабкаться из объятий 15 века. Впрочем, не он один.

Первый в плеяде классиков персидской поэзии Рудаки (Абу Абдаллах Джафар ибн Мухаммед) около 860-941гг. «Адам персидских поэтов» родился в селении Рудаки, близь Самарканда, и название родного села стало его псевдонимом. Из его обширного литературного наследия до нас дошло немного. Он писал о любви, о жажде счастья и благотворной силе поэтического слова. Сначала судьба была благосклонна к поэту, он рано достиг высокой славы и известности, был обласкан при дворе саманидских правителей Бухары, но в конце жизни попал в немилость.

В иссохшем ручье Эллады не станем искать воды.

Всевышний спас меня от горя, четыре качества мне дав:
Прославленное имя, разум, здоровье, веселый нрав.

Оставь мечеть! Предпочитай пиры!

Пойми: плохого в мире много – ты для благих минут живи!

Он умер – караван поэта покинул бренный свет.

Все тленны мы, дитя, такой вселенной ход
Мы словно воробьи, а смерть как ястреб ждет.

О время! Юношей богатым, светлоречивым, ясноликим
Сюда для службы ты явился на гордом скакуне верхом.
Ну, а понравится ль он шаху, когда, спустя десятилетья,
Он возвратится нищий, старый, проделав дальний путь пешком.

Изгони из сердца жадность, ничего не жди от мира.

Теперь познакомимся с поэзий Ибн Сины Абу Али Хусейна (около 980 -1037) известного как Авиценна.
Стихи на арабском языке.
У него есть стихи «О старости», приведу фрагменты.

Наш мир вращается вечно, природа его такова,
Таков закон вселенной: круговорот естества.

Становится новое старым, потом пролетают года –
И старое сменится новью, так было, так будет всегда.

Но годы весны сменились годами суровой зимы.
Дай посох! Настало время для посоха и сумы.

«Марсия на смерть Абдульхакара Муради»

Отцу небесному вручил он свой бессмертный дух,
Прах приютила мать-земля, заботясь о земном.

Отбросил плоть, как шелуху, и прах упал во прах,
А разум в небо воспарил непознанным путем.

Знай, дорогой, придет пора, и все мы отойдем
В тот, предназначенный судьбой, дом изначальный наш.

Будь весел и люби красавицу свою
Подобен этот мир бегущему ручью.

О прошлом позабудь, грядущим утешайся,
Живи и радуйся живому бытию.
* * *
Только раз бывает праздник, раз в году его черед, -
Взор твой, пери, праздник вечный, вечный праздник в сердце льет.
Раз в году блистают розы, расцветают раз в году,
Для меня твой лик прекрасный вечно розами цветет.

О, сколько раз я в сеть любви смятенным сердцем попадал!
О, сколько раз я, как змеей, был страстью пламенной обвит!
* * *
Вино – как слезы тучки летней, а тучка – полный твой фиал.
Испей – и разом возликуешь, все обретешь, чего желал.
* * *
Возлюбленные души – мотыльки средь пламенных сетей.
* * *
Дружба – это дар бесценный, круг друзей менять не надо…

Земля твой каждый миг сопровождает,
Пока тебя в нее не погребут.
* * *
Молчаньем в гневе сковывай язык,
Иначе ноги закуют в оковы.

Имя славное, рассудок, мягкий норов, здоровье тела –
Все четыре добрых свойства благородным Бог дает.

Оставь михраб! Предпочитай пиры,
Где гурии Тариза, Бухары!
Живи для них! Мой Бог молитв не любит,
Он для любовной создал нас игры.
* * *
Все быстротечно, все проходит мимо,
И только смерть одна неотвратима.

Затянулись узлом веревки жизни.
Срок подойдет, который не продлим мы.

День смерти нас живущих уравняет,
Все друг от друга мы неотличимы!
* * *
Те, кто при жизни сотни благ имели,
С собою только саван захватили.

«Поэма о душе».
Душа, покинув облачный чертог,
В тебя вселилась, как задумал Бог…

…То возвратится на небо стремилась,
Потом смирилась, не тая тоски.

Былое жилище, ты стерто превратностью жизни.
Затоптано в прах…

Оплакать всех тех, кого помнят развалины эти,
Безумно любивших и добрыми слывших на свете.

Поверте о многом поведать нам могут руины,
Сослаться могу на свои, для сравненья, седины.

Что вижу я ныне? В упадке и честь и ученость,
И в прошлом осталася мысли людской утонченность.

А ныне вражда, как зима, воцарилась повсюду,
А скорбная доля досталась бесправному люду.

Давайте память воздадим всем жившим здесь когда-то
И наши слезы посвятим ушедшим без возврата.

Нельзя желать, чтобы вокруг все было так, как было,
Унять вращающийся круг какая может сила?

Ничто не вечно под луной, смысл бренности не скроешь,
Зачем сокровища копить – не станет и сокровищ.

Богу жалуюсь на жизнь, что она меня все старит
И, оставшись молодою, беззаботно вдаль летит.
* * *
Спеши, мой брат, из мира суеты,
Здесь истину понять не сможешь ты;
Земля – жилище временное наше…
…Мы истину познаем лишь на небе.

Душа светильник мой, чей огонь познанье.

Седина подает о смерти весть.

Когда умрем, то все до одного
Познаем, что не знаем ничего.

Стихи на таджикском языке.

«Темен век, - подумал я, - милосердия в нем нет».
Земная радость – это лишь мгновенье
Пред вечностью, которая нас ждет.

Где был – не знаю, а куда исчез я,
Не скажет ни один из знатоков.

Я тайн разгадал в этом мире немало,
А смерти загадку, увы – не сумел.

И тот, чей пред вином незыблем разум,
Пусть ведает, что выпить не грешно.
Вино – это огонь, но земные печали
Уносит оно, как живая вода.

Вино – твой друг, пока тверез, а если пьян – то враг,
Змеиный яд оно, когда напился как дурак.

Отлетела моя юность – ненаглядная весна,
Стал похож я на вершину – это времени вина.
И меня, раз белоглав я жизнь-кормилица по праву
Из сосков надежды черным молоком поить вольна.

Твоя воля беспредельна, потому смогли возникнуть
В сердце грешника – надежда, а в душе святого – страх.

Насир Хосров, 1004 – после 1072, родился на территории нынешнего Таджикистана. Автор многочисленных философских трактатов, прозаических и поэтических произведений, в том числе носящих назидательный характер, в тоже время выступил с критикой официального ислама «Спор с Богом».
О ищущий! Дойди до сердца всех явлений,
Без сердцевины нет ни знаний, ни учений.

По степи знаний и высоких споров
Крылатого гоню я скакуна.

Как отвратительна властителя душа.

Для чего Ты создал дьявола, Господь?
Если сам Ты без песчинки на ступнях,
Как Ты создал, повторяю, сатану?
Словом, столько в этом деле темноты,
Что рукой на богословие махну.

Одинаково придется, как тебе, так и ему,
Вечность пролежать недвижно без обеда под землей.

Спой мне песню, моя дорогая,
Ту, которую пел Хаям.
Сергей Есенин
Вершиной персидской классической поэзии считается творчество Омара Хайяма Гиясаддина, ок. 1048-после 1122гг. Гуманист и правдолюбец, жизнелюбивый скептик и насмешливый рационалист, Хайям не отворачивался от трагических тайн – загадок бытия и смерти. Вкратце мы о нем поговорили, пока достаточно.
Четыре строчки источают яд,
Когда живет в них злая эпиграмма,
Но, раны сердца лечит «Рубайат» -
Четверостишье старого Хайяма.
С. Маршак.

Джелаледдин Руми, 1207-1273, широко почитаем на Востоке как деятель суфизма – мистического течения в исламе, проповедующего аскетический образ жизни и интуитивное познание Бога. Свои теоретические положения он иллюстрирует притчами, баснями, небольшими рассказами.
Но жадность заведет в колодец бед
Того, в ком осмотрительности нет.

Интересное окончание притчи «О том, как старик жаловался врачу на свои болезни» -
А врач: «И раздражительность твоя –
От старости, тебе ручаюсь я!»

Саади, он же Муслихаддан Абу Мухамед Абдаллах. Предание говорит, что он тридцать лет учился, тридцать лет странствовал, тридцать лет писал. Поэтому, если дата его смерти известна точно 1292 год, то датой рождения называют то 1210 то 1203.
Писать он действительно стал поздно, обогащенный жизненным опытом, в его поэзии много мудрых мыслей, она наполнена верой в будущее человечества.
Ты сказала, что Саади
Целовал лишь только в грудь.
Подожди ты, Бога ради,
Обучусь когда-нибудь!
Сергей Есенин.

Все что имеешь, миру открывай
И в землю, словно клад, не зарывай.

…Не к воде стремлюсь я,
Пусть в океане Духа растворюсь я.
Смиренье – путь высоких мудрецов,
Так гнется ветвь под тяжестью плодов.

«Зачем Саади, ты так много поешь о любви?» - мне сказали.
Не я, а поток поколений несметных поет о любимой!

Она мне: «В зеркало взгляни, увидишь сам – ты сед и стар.
Тебе не свадебный наряд, а траурный приличен цвет».

Смотри, как в помыслах высок владыка слова Саади, -
Он пел любовь, одну любовь – земных владык не восхвалял.

В стяжении пекущийся о многом
Не знает Бога, недоволен Богом.

Живущий духом – доблестью сияет.
Живущий телом – доблесть убивает.

О пище – мысли бессловесной твари,
Мысль человека – о духовном даре.
Утроба домом духа быть должна,
А у тебя она едой полна.

Но если смерти страх тебя томит,
А в сердце жажда прибыли горит,
То нет в душе твоей ни чистоты,
Ни пониманья вечной красоты!
Спит мертвым сном плененный суетой
И видимостью ложной и пустой.

Камол Худжанди (Камолоддин ибн Масуд) ? –между 1391и 1400 – родился в Ходженте (ныне Таджикистан) жил и умер в Тебризе (южный иранский Азербайджан). Воспевал любовь, верность и дружбу бунтовал против любой несправедливости. Стихи его удивительно разнообразны, но тема утомительно одна.

О правоверные, себя утратил я среди людей.
Я чужд Христу, исламу чужд, не варвар и не иудей.

- Камол! Ты в книгах у святош видал божественное имя…
Забудь! Не надо этих книг: ни в грош мы ханжества не ценим!

В ней одной – недуг и лекарь, а спасенья нет!
Исцеляла и терзала… где она теперь?

В мир разрушенный из храма жить ушла душа,
Как жестоко наказала! Где она теперь?

А здесь ни лекарства, ни лекаря в горестной келье нет!

Отринув двойственность, я вник в неразделимость двух миров.

Сумасшедшим я стал оттого, что любовь жестока, -
Пусть и лекарем будет любовь, - не глядит свысока!

Я в чашу садов удалился, безумьем любви одержимый.
Дыханьем цветов опьяненный, забылся – дремотой долимый.

Аскет сказал мне: «Будь разумен, Камол!» но каждому известно,
Что так безумствует разумный, как и безумцу не дано.

Я чужой. Я брожу и мечтаю о родине милой…
О, чужбина, чужбина, чужбина, чужбина, чужбина!

Камол, пусть вянет жизнь твоя, как вянут от ветров цветы,
Обрел ты счастье на земле – цветенье розы видел ты.

- Камол! Ты в книгах у святош видал божественное имя…
Забудь! Не надо этих книг: и в грош мы ханжество не ценим!

Блаженство за гробом сулял молельщикам, старцы святым.
Я счастье земное свое – не раб богомола! – нашел.

Ты стала миражем влюбленных очей,
Единственной памятью страсти моей.

Все эти сладкие речи друга-поэта созданье…

Хафиз (Шамседдин Мохамед), ок. 1325-1389 или 1390, родился в Ширазе. Хафиз – певец любви и духовной свободы, ряд его произведений стал народными песнями.

Да, я считаю, что пора людей переродить:
Мир надо заново создать – иначе это ад!

Увы, Хафиз! Нет счастья в этом мире,
Нет утоленья нам в земной юдоли…

О вине тверди, о пляске – тайны ж вечности не трогай;
Мудрецам не поддается эта темная шарада.

Мы не аскеты, мы чистокровные ринды.
Знание правды – вот наша чаша одна.

Я отшельник. До игрищ и зрелищ здесь дела нет мне.

… Вот я – нищий, дервиш, погорелец.

Вино да косы женские – вот мира глубина.

От скольких губ я сам вкусил – не спрашивай меня.

Ржавчину горя с души снимает рубиновый хмель.

Кто без греха? Есть ли грех в опьяняющей чаше?
Грех мой на мне, если чаша мне эта вредна!

Весть пришла, что печаль моих горестных дней – не навечно.
Время – ток быстротечный. И бремя скорбей – не навечно.

Видишь надпись на своде сияющем: «все на земле, -
Кроме добрых деяний на благо людей, - не навечно!

Смутно там – за завесой. Когда же завеса
Упадет – что увидим? Что нам возгласят?

Пусть сгниют мои кости, укрыты холодной землей, -
Вечным жаром любви одолею я смерть, удержу бытие.

От ненужных желаний избавьте меня,
От смешных ожиданий избавьте меня.

Джами Абдуррахман Нуредин иб Ахмад, 1414-1492, - поэт, ученый, философ; родился в Герате. Он замыкает перечен классиков иранской поэзии. Создатель обширного цикла поэм «Семь престолов», где он рассказывает о своих идеалах справедливого устройства человеческой жизни, о вечных поисках счастья и гармонии, о безумиях любви.

Гнетет мне сердце век жестокий; тебе его я поручаю.

А бедный разум наш и вера так мало сердцу говорят.

По душе себе Джами верования искал, -
Все религии отверг, лишь любовь ему нужна.

Одна любовь нас отрешает от суеты земной.

Пульс у влюбленного считать – напрасная затея,
Лишь Авиценна оправдал болящего доверье.

Безумец рад болезни: ждет что будет,
Айвою подбородка исцелен.

Разбил шатер вблизи шатра кумира
Джами, безумьем страсти опален.

* * *
Интерес к восточной поэзии пробудился в Европе в середине 19 века. Под впечатлением переводов Хафиза И.В.Гете пишет западно-восточный диван в 11 книгах. Там он смог передать целый мир восточных образов и представлений, преданий и верований.
Э.Фицжеральд свободно владел персидским языком, он переводит поэму Джами «Саламан и Абель». Однако всемирная слава, как к переводчику так и к Омару Хайяму, пришла после публикации в 1859 году «Рубаят», где переводчик сгрупировал стихи Хайяма в виде поэмы.
Мы восхищаемся «Персидским мотивами» Сергея Есенина, написаными в 1924 году в Баку.
В 1984 году мы с друзьми решили посетить Среднюю Азию. Но Вова не смог вовремя заказать билеты и наша группа без всякого снаряжения поехала на Домбай.
В 1987 году мы с дочкой отдыхали на Апшероне, возле Баку. Под впечатлением увиденного в том же году я пишу «Восточную сказку».
Пусть луна большая
в небе светит,
Женщины, наивные
как дети,
Из далекой Персии идут.
С черными прекрасними
глазами,
С странными чужими
именами
Женщины из Персии идут.
Там где море
ластится, как зайчик,
Рижий, где в тени
сидит чайханщик,
Тихо млеет дремлющий Восток.
Золотой песок
бросает Каспий,
Старый храм,
разрушеный ненастьем.
Тихо дремлет млеющий Восток.
Крик и гам
восточного базара,
А в песках –
тоскливый вой шакала –
Это шум пустинь Азербайджана.
Древних башен
сонные руины,
В минаретах тощих –
муэдзины.
Это вид пустинь Азербайджана.

Пусть луна давно уже не светит,
Женщины прекрасные как дети,
Из далекой Персии идут.