Полный анализ стихотворения: белый стих

Полный анализ стихотворения, пример анализа. Образец анализа на примере белого стиха. Давно хотелось сделать полный анализ стихотворения. Тем более на примере белого стиха.


Давно уже хотелось сделать полный анализ стихотворения, исследовать не только художественные приёмы, но и лексику, и содержание, и то, как всё это связывается в произведении друг с другом и рождает чудо гармонии. Тем более интересно сделать это на примере белого стиха, выяснить, насколько будут соответствовать анализу  критерии разбора обычного стихотворения.
Вот вкратце принятый сейчас в школах и вузах план анализа.

План анализа стихотворения

– Восприятие стихотворения (личные впечатления от него, мысли по его поводу, картины, которые возникают в воображении, настроение, которым оно проникнуто).
– Тема стихотворения и как она связана с названием; локальная тема (микротема), поэтический сюжет.
– Идея стихотворения (основная мысль, то, ради чего оно написано).
– Тип лирики: любовная, пейзажная, философская и проч. Может встречаться соединение разных типов.
– Жанр: лирическое стихотворение, элегия, послание, сонет, ода и др.
– Литературное направление: романтизм, реализм, символизм, футуризм, акмеизм и др., а также традиционные для направлений жанры (классицистическая ода, романтическая элегия, сентименталистская элегия и т. д.).
– Композиция – построение стихотворения, повторы строк или строф и звуковые повторы, контрасты и противопоставления.
– Средства художественной выразительности: 1) тропы (метафоры, эпитеты, олицетворения, сравнения и т. д.), 2) фигуры – синтаксические построения, обороты речи, которые используются для усиления выразительности (инверсия, бессоюзие, изоколон, зевгма и др.). Найти тропы и фигуры в тексте и определить их роль в воплощении темы, идеи и образа.
– Звукопись (аллитерация). Охарактеризовать, как звуки помогают созданию образа.
– Ритм, размер, рифма.
– Лексика. Рассказать о всех слоях языка, использованных в стихотворении. Объяснить значение сложных для понимания слов или слов, которые в данном контексте приобретают новое значение. Раскрыть влияние лексики на создание образов.
– Оценка. Описать раскрытие внутреннего мира лирического героя, его чувства, переживания. Рассказать, как влияет стихотворение на читателя.

В принципе придерживаясь данной традиционной схемы полного анализа, опускаю то, что не нужно для разбора белого стиха или отсутствует именно в данном стихотворении, и меняю последовательность анализа. Это вполне допустимо, если помогает лучше раскрыть смысл произведения.
Вообще не советую всегда, во всех случаях придерживаться буквального следования принятым схемам анализа. Схема существует для того, чтобы показать, что и как можно осветить в принципе, но сам-то анализ делают не просто «потому, что так принято», а именно для уяснения себе и другим людям красот или недостатков произведения (в художественном отношении) и мыслей, заложенных автором (в идейном отношении). Поэтому придерживаться буквализма в некоторых случаях означает всё испортить. Анализ следует проводить в той последовательности, в какой те или иные методы, использованные автором, помогают понять, КАК и ПОЧЕМУ произведение было написано именно так, а не иначе.
И ещё позволю себе высказать моё глубокое убеждение в том, что анализ произведения как один из аспектов литературной критики тоже может быть предметом художественного творчества, и гораздо лучше, если вы можете провести полный анализ стихотворения не в виде заполнения схемы, а в виде художественного эссе (например, так). Художественное эссе тем и отличается от схематического разбора, что его можно читать как увлекательное, захватывающее произведение в прозе.
Ну а если не можете, вот пример обычного полного анализа, только избавленного от буквализма, чтобы как можно яснее показать мысли, владевшие автором, и логику создания произведения. Поэтому здесь всё в том порядке, который более отвечает данной конкретной задаче. Тема чередуется с ритмом, идея переходит в восприятие, размер – в звукопись, а лексика – в средства художественной выразительности, но в результате получается полное раскрытие всех черт стихотворения, которые вообще можно (вернее, стоит) осветить, потому что не следует усложнять задачу и нагромождать анализ того, о чём говорить не стоит. (Ведь некоторые мелкие детали разбора могут даже мешать и уводить в сторону.)

ВКУС ПОЛЫНИ

Я знаю: каменные бабы
с воздетыми к небу руками
оставлены временем здесь не случайно.
Они когда-то были божествами,
и кто-то им молился страстно,
и по щекам у них столетья
стекали быстрой чередой.

Полынью пахло то пространство.
Шёл человек на голос солнца,
и не боялся он пути,
а по степям всё травы, травы,
всё травы дикие росли.

Смотрю на эти Вечности фигурки
и представляю небо много выше.
Как коршун над ослепшей степью,
так солнце в вышине кружит.
И тишина, в которой крик цикады
звучит совместно с криком сердца.
И кажется, что вдруг засвищут стрелы
и разорвут прозрачность тишины.

О, дай запомнить вкус полыни, мяты,
плач цикады!
Дай коснуться ногами милой мне земли!
Ещё чуть-чуть, ещё одно мгновенье
напьются губы тишины и счастья!

О, Вечность! Вечность! Зыблется гортанью
какая мира вековая тайна?
И почему так сердцу больно
ту степь навеки оставлять?
Я так люблю пространство слушать,
травинку раздавить губами,
и диких звёзд услышать цокот,
и растворить в тех звёздах душу,
и слить дыханье с мирозданьем.
Мне кажется, что эти звёзды
и я сама степи созвучны.
И если мы её оставим,
как опустеет горизонт!

О, стойте вечно, каменные бабы,
и охраняйте душу от забвенья,
её тревожа голосом столетий!
Невмочь душе огромный бубен солнца,
в который утром ударяет степь.

Я в том пространстве малая былинка,
но я расту совместно с мирозданьем,
и без меня весь этот мир неполон,
а если полон – значит, не совсем.
Меня не будет – будут степь и солнце.
По вечерам в глазницах неба звёзды
огромными колышутся зрачками.
Но кто поймёт ту красоту степную
и голосом своим её озвучит?
Пока струна не оборвалась жизни,
мне хочется со степью той звучать!..

(Татьяна Патенко, г. Запорожье)


1. Тема стихотворения.

Стихотворение современной запорожской поэтессы Татьяны Патенко «Вкус полыни» знаю много лет и буквально влюблена в него. Очень близкая мне тема – историческое прошлое запорожских степей, Дикого Поля, история народов, его населявших. А тем более так романтически поданная.
Я тоже с детства интересовалась каменными бабами, которые в таком изобилии встречались в сёлах и полях запорожского края. Пока я выросла, их число поредело, как и число курганов, на которых они стояли. Курганы распахивались, погребения уничтожались или разворовывались, каменных баб разбивали, – заодно разбивая в их лице исторический культурный фундамент, на котором когда-то поднялась и наша собственная культура.

2. Ритм.

В первых строчках этой оды Дикому Полю чувствуется та же растерянность и боль, которая преследовала меня при встречах с очередным разрушенным памятником древности. Недаром первые строки обладают ещё не вполне установившимся ритмом, больше напоминающим свободный стих, чем белый. Лишь с четвёртой строки ритм выравнивается, и дальше в гармоничных тактах белого стиха звучит чарующее признание поэтессы в любви к степи и в своём родстве с ней.
Один-единственный раз белый стих сменяется двумя зарифмованными смежными строками – в 5-й строфе («гортанью – тайна»). Возможно, именно благодаря этому так врезается в сознание вопрос «Зыблется гортанью какая мира вековая тайна?», с которого в этом белом стихе начинается тема жизни и смерти, перехода в Вечность, – стержневой вопрос, волнующий каждую человеческую душу.

3. Жанр и тип произведения.

«Вкус полыни» – это белый стих, представляющий из себя романтическую оду многопланового уровня: в ней есть черты пейзажной, философско-религиозной и патриотической лирики исторической направленности.
Разбирать такое содержательное, значимое произведение только с художественной стороны было бы большой ошибкой. Ведь само содержание – то, ради чего писались эти белые стихи, – настоящая драгоценность. В таких случаях первенство должен получить анализ идеи произведения.

4. Идея произведения и его восприятие.

Очень символическое название у произведения – «Вкус полыни». Полынь – это та знаменитая «емшан-трава», которая нам известна из исторических песен, легенд и баллад. По преданию, если дать понюхать пучок емшан-травы человеку, давно покинувшему родной край и не желающему в него возвращаться, он остро вспомнит детство и захочет повидать родные места. Таким образом, полынь – растение магическое, трава-приворот к родине. Распахивая поля и этим уничтожая места, где может произрастать это растение, грабя старые могилы-курганы и разбивая каменных баб, т.е. памятники древним вождям и матерям-берегиням древних родов, которые одновременно были и хранителями самой Степи, люди разорвали связь с прошлым и с природой. Этим они продемонстрировали, что вернулись к нравственному уровню обезьян, которые, как известно, ни о прошлом не заботятся, ни об окружающем. Обезьяны, как и «прогрессивное человечество», больше озабочены днём сегодняшнем, проблемами текущими, поэтому не способны ни назад посмотреть, ни в будущее заглянуть, чтобы предвидеть, к чему приведёт безответственность.

Стихотворение «Вкус полыни» создавалось, чтобы восстановить связь с историческим прошлым. «Каменные бабы с воздетыми к небу руками» – это «Вечности фигурки», делающие «небо много выше». Они охраняют «душу от забвенья, её тревожа голосом столетий». Эти метафоры образно говорят о том, что для души, способной забыть всё, что было до нас, стремительно сжимается небо, превращающееся из духовной сферы Вечности в тяжёлое, неприветливое, хмурое пространство туч, отгородивших душу от солнца и света. Нет веры, нет понимания роли культурных памятников как хранителей связи между поколениями – значит, душа больна чёрным отрицанием, негативизмом, беспросветностью, полна раздражения, злобы ко всему – не только к чужой, но и к своей культуре, не только к природе, но и к людям. Именно с увеличения числа таких душ начинает незаметно расти злокачественная опухоль агрессии на социальном организме государства, которая со временем приносит плоды революций и войн.

Культура – любая культура! – это умение существовать в исторической среде так, чтобы с ростом и развитием производства, технологий и науки не происходило насилия над естественной средой обитания, постоянного слома памятников предыдущих веков, переписывания исторических хроник, выбрасывания из учебников и музеев всего, что накопилось за предшествующие эпохи, переделок алфавита и насильственных экспериментов с языком.
Всё это уже было, и было неоднократно – насаждались новая вера и новая письменность, разбивали старых кумиров и возводили новых. А потом и новые кумирни свергались, и на святом месте воцарялась мерзость запустения. Ходил брат на брата, и каждая земля писала историю этих битв по-своему. Победители проклинали побеждённых, побеждённые проклинали победителей. Кто приходил к власти, тут же принимался мстить и крушить, и так – по сию пору.
Крушились памятники властительным особам и полководцам, сносились фамильные склепы, выбрасывались черепа, из алфавита исчезали буквы, из грамматик – правила. Слова меняли ударение и значение, исторические события меняли свою трактовку, улицы – свои названия, открытия и подвиги приписывались другим людям, праздники хоть и сохраняли название, но отнюдь не наполнение, а зачастую и вообще привязывались к другим датам. Передвигались границы, разрывались пополам народы, присоединялись к другой культуре и ассимилировались с ней. По прихоти «кесарей» народы получали новое название, новый язык, срочно сочинялись «традиции», а тех, кто помнил прошлое, вытесняли из активной сферы деятельности.
Чего только не пережила земля... Какая вообще – в принципе! – может быть «чистота рас», о которой кричат горе-патриоты, при постоянном перекраивании границ и перетасовке народов?! О чём вы, люди?! В результате мы не знаем даже, как называли себя наши предки (т.е. самоназвание племён), чем они занимались, что любили, кем гордились, какими хотели бы нас видеть.

Выбросишь малое звено из своей истории – обеднеет история. Вырвешь малый лоскуток из наряда культуры своей страны – обеднеет культура. Запретишь или исказишь то, что не нравится тебе в естественном течении и развитии языка, попробуешь переделать правила – получишь обеднение, обескровливание языка, который призван хранить понятия, символы, эзотерическую сторону веры, глубинные корни самой основы существования твоего народа. Применяя насилие, мы деформируем даже пространство, информационное поле, в котором существуем. В сущности, рубим сук, на котором сидим.
Как хорошо сказано у автора: «Я в том пространстве малая былинка, но... без меня весь этот мир неполон, а если полон – значит, не совсем», «эти звёзды и я сама степи созвучны. И если мы её оставим, как опустеет горизонт!»
Любой малый народ, бесследно исчезающий с исторического горизонта, уносит с собой неучтённую мудрость, огромный исторический опыт, свои песни, танцы, обряды, интересные традиции, легенды и сказания, пословицы, память о своих выдающихся героях и больших исторических событиях, в которых он участвовал. А ведь малые народы живут не в изоляции – они всегда имеют своими соседями народы большие и, конечно, влияют на них. Нельзя равнодушно относиться к тем, кто когда-то жил на твоей земле и вложил в неё труд и любовь. Это – наша общая память, общее культурное достояние. Превозносить свой коренной народ и игнорировать вклад всех других народов в твою землю – это культурное оскопление и сознательное духовное преступление.

5. Средства художественной выразительности.

5.1. Лексика.

Высокая торжественность настроения в стихотворении обусловлена лексическим наполнением: подбором слов с эмоциональной окраской («молился страстно», «милой мне земли», «не боялся он пути», «сердцу больно», «тревожа голосом», «невмочь душе», «я так люблю», «мне хочется») и слов устаревших, книжных – сравните их с нейтральными, общеупотребительными: «воздетыми» – «поднятыми», «много» – «намного», «совместно» – «вместе», «засвищут» – «засвистят», «невмочь» – «невыносимо», «зыбиться» – «качаться», «глазницы» – «глаза».
Почти нет уменьшительно-ласкательных слов (кроме «травинки»), которые свели бы торжественную приподнятость и высокую одухотворённость философского стихотворения к умильной, неуместной сентиментальности.
Совсем нет разговорных, просторечных, жаргонных слов, придающих оттенок вульгарности и приземлённости или ненужной здесь современности звучания.
Слова, относящиеся к органам чувств, заставляют стихи звучать, как музыкальный инструмент, издавать душистые ароматы, их буквально видишь и чувствуешь:
– слух («Пока струна не оборвалась жизни, мне хочется со степью той звучать!..», «Шёл человек на голос солнца», «тишина... звучит совместно с криком сердца», «Я так люблю пространство слушать», «плач цикады», «звёзд услышать цокот», «эти звёзды и я сама степи созвучны», «тревожа голосом столетий», «засвищут стрелы», «бубен солнца, в который утром ударяет степь», «голосом своим её озвучит», «со степью той звучать»),
– зрение («над ослепшей степью», «смотрю на эти Вечности фигурки», «в глазницах неба», «колышутся зрачками», «представляю небо много выше»),
– осязание («по щекам у них столетья стекали», «дай коснуться ногами», «напьются губы», «зыблется гортанью», «травинку раздавить губами», «слить дыханье с мирозданьем»),
– обоняние («Полынью пахло то пространство»),
– вкус («дай запомнить вкус полыни, мяты»),
– чувство положения в пространстве, движения и скорости («оставлены... здесь не случайно», «стекали быстрой чередой», «шёл человек», «травы дикие росли», «солнце в вышине кружит», «засвищут стрелы и разорвут», «стойте вечно, каменные бабы», «я расту совместно с мирозданьем», «огромными колышутся зрачками», «пока струна не оборвалась жизни»).
Ряд слов является опорными символами, на которых базируется идейное содержание, – это «небо», «пространство», «путь», «Вечность» и «звёзды». Данные слова всегда входили в различные философско-религиозные учения как аллегории сокровенных понятий. «Небо» и «пространство» означают сферы бытия, миры, «звёзды» – свет знаний, «Вечность» – Творца и само Бытие, «путь» – дорогу к духовным знаниям и тайнам мира. Не случайно автор пишет: «представляю небо много выше». И не случайно в произведении проводятся параллели между микро- и макрокосмом: «эти звёзды и я сама степи созвучны. И если мы её оставим...», а также:

Я в том пространстве малая былинка,
но я расту совместно с мирозданьем,
и без меня весь этот мир неполон,
а если полон – значит, не совсем.

«Звёзды и я» превращаются в «мы», человек сопоставляется с пространством («степи созвучны»), а финал стихотворения передаёт ни много ни мало смысл жизни человеческой вообще:

Меня не будет – будут степь и солнце.
По вечерам в глазницах неба звёзды
огромными колышутся зрачками.
Но кто поймёт ту красоту степную
 и голосом своим её озвучит?
 Пока струна не оборвалась жизни,
 мне хочется со степью той звучать!..


5.2. Тропы.

Олицетворения переводят неодушевлённое в одушевлённое, живое, близкое нам, – отсюда «ослепшая степь», т.е. степь, наделённая органами чувств, «воздетые руки» каменных баб, «цокот диких звёзд», превращающий звёздное небо в чёрное поле с табуном диких жеребцов со звездой во лбу.

Апострофа – обращение к неодушевлённому как к одушевлённому («О, стойте вечно, каменные бабы»), – как и олицетворение, она помогает воссоздать перед глазами читателя утро в степи с живыми фигурками каменных баб, исполняющих молитвенный ритуал.

Метафоры, т.е. употребление слов в переносном значении при сравнении с чем-либо, во «Вкусе полыни» яркие, самобытные – что стоит одна красочная интерпретация степного рассвета: «огромный бубен солнца, в который утром ударяет степь». Кстати, эта деталь (бубен) тоже свидетельствует о едином авторском замысле отразить рассвет как танец-молитву шаманов.
Что интересно, многие метафоры в чём-то граничат с олицетворением, переводя абстрактные понятия в разряд материального. Выражение «Напьются губы тишины и счастья» сравнивает понятия счастья и тишины с животворящей влагой. Выражение «И кажется, что вдруг засвищут стрелы и разорвут прозрачность тишины» отождествляет тишину с прозрачной, но вполне вещественной материей. Выражения «и по щекам у них столетья стекали быстрой чередой» и «О, стойте вечно, каменные бабы, и охраняйте душу от забвенья, её тревожа голосом столетий!» наделяют столетия, т.е. время, свойствами жидкой текучести и звучанием голоса. То же можно сказать о метафоре с солнцем: «Шёл человек на голос солнца». А метафора из выражения «И растворить в тех звёздах душу» превращает душу в вещество, обладающее свойством растворяться.
Нельзя не заметить, что все метафоры, многие из которых относятся ко времени, основаны на вполне самостоятельном обыгрывании традиционной метафоры «река времён». Это верный ход: отталкиваясь даже от всем известных шаблонов, находчивый автор всегда сможет придти к неординарному решению и сказать о том же совершенно другими словами – при удаче даже более афористичными, чем оригинал.

Сравнение «Как коршун над ослепшей степью, так солнце в вышине кружит» обладает всеми формальными признаками именно сравнения (наличие сравнительных союзных слов как – так), но при этом по образности и яркости нарисованной картины достигает уровня метафоры.

5.3. Фигуры. 

Асиндетон, т.е. бессоюзие при перечислении («О, дай запомнить вкус полыни, мяты, плач цикады!») помогает эффекту нагнетания.
Причём, если полисендетон звучит как плавный вдох, собирающий, концентрирующий силу, то асиндетон вместе с приёмом переноса (так называемый анжамбеман, когда предложение начинается в конце одной строки и переходит на другую: «О, Вечность! Вечность! Зыблется гортанью / какая мира вековая тайна?») звучит как отрывистый выдох, чётко и энергично.

Полисиндетон, т.е. многосоюзие, повторение одного и того же союза, усиливает экспрессию, помогает выразительной декламации произведения: «Они когда-то были божествами, и кто-то им молился страстно, и по щекам у них столетья...», «И тишина, в которой крик цикады звучит совместно с криком сердца. И кажется, что вдруг засвищут стрелы и разорвут прозрачность тишины», «и диких звёзд услышать цокот, и растворить в тех звёздах душу, и слить дыханье с мирозданьем».

Риторические фигуры – ораторские приёмы, используемые в поэзии и не требующие ответа от слушателя и читателя (риторическое восклицание «И если мы её оставим, как опустеет горизонт!» и риторический вопрос «И почему так сердцу больно ту степь навеки оставлять?») способствуют эмоциональности и торжественности звучания.

6. Размер.

Эти белые стихи написаны ямбом, четырёхстопным и пятистопным. Чередование разных размеров способствует отображению молитвенной пляски, взмахов крыльев коршуна над степью, то усиления, то снижения частоты ударов в бубен.

7. Звукопись.

Аллитерация как приём звукописи, позволяющий с помощью повышенной концентрации определённого звука или сочетания звуков в каких-то местах произведения создавать нужный автору эффект, в этом стихотворении играет очень важную роль.
В 1-й строфе преобладает звучание стекающих струй, чему служит аллитерация «ст»: «оставлены», «божествами», «страстно», «столетья», «стекали», «быстрой», а также её звонкий вариант «зд»: «воздетыми».
2-я строфа с её постоянно повторяющимся созвучием «тр» полностью посвящена блужданию путника по травам: «пространство» и несколько раз повторённые «травы» завершаются звонким «др»: «дикие росли».
В 3-й строфе эти же аллитерации «ст», «тр» и «др» чередуются с «кр» и передают кружение коршуна, полёт стрелы и крик цикад: «смотрю», «Вечности», «фигурки», «представляю», «коршун», «степью», «кружит», «крик», «кажется», «стрелы», «прозрачность».
Интересно, что для разбавления концентрации тревожно звучащих аллитераций «тр» и «др» и для показа чередования периодов мира и периодов войн автор применяет в 3-й строфе очень мягко звучащую аллитерацию «сл» («ослепшей», «солнце») и медленно, протяжно звучащую трёхсложную звуковую пару «вы-ши-не – ти-ши-на – ти-ши-ны» – как бы с шуршанием трав (ш-ш-ш).
В 4-й строфе появляется мотив смерти, перехода в Вечность, расставания с милым краем, она звучит трагичным плачем, отсюда обилие «пл» и «мл»: «полыни», «плач», «милой», «земли».
А в 5-й плач переходит в рыдание и в растворение души в космосе, поэтому строфа так насыщена глухими «рт» и звонкими «рд»: «гортанью», «сердцу», «пространство», «травинку», «растворить». Здесь же разлита аллитерация со звуком «з»: «зыблется», «раздавить», «звёзд», «звёздах», «звёзды», «мирозданьем», «созвучны», «горизонт» – звон цикад, зов Вечности, зев космической бездны.
6-я строфа – раскатная, похожая на удары бубна, заполненная рокотом «р»: «охраняйте», «тревожа», «огромный», «который», «утром», «ударяет».
Последняя, 7-я строфа, которая начинается с мягкой аллитерации с различными вариациями «л» («малая былинка», «неполон», «полон»), сливается с мотивами предыдущих строф – стеканием струй или истеканием жизни («пространстве», «расту», «совместно», «степь», «степную», «хочется»), криком и ропотом души («мир», «вечерам», «огромными», «красоту», «струна») и зовом Вечности («мирозданьем», «без», «значит», «глазницах», «звёзды», «зрачками», «озвучит», «жизни», «звучать»).

8. Композиция.

Архитектоника стихотворения «Вкус полыни», т.е. его построение, тоже основана на чередовании – мотив прошлого (танец каменных баб) и ода степи несколько раз прерываются мотивом современности – авторскими высказываниями философского характера, и заканчивается произведение установлением крепкой связи между макрокосмом Степи и микрокосмом самой поэтессы. Принцип чередования помогает отразить неразрывность настоящего и прошлого, человека и природы, а также человека и культурного наследия, в котором он вырос.

В композиции использовано несколько разнообразных видов синтаксического параллелизма.
Анадиплосис, т.е. подхват, когда последнее слово или ряд слов в конце одной строки повторяется в начале следующей: «А по степям всё травы, травы, / всё травы дикие росли», «И без меня весь этот мир неполон, / а если полон – значит, не совсем».
Звуковое кольцо – повторение слов или звуков в начале и в конце одной строки: «Ещё чуть-чуть, ещё одно мгновенье», «О, Вечность! Вечность!», «Меня не будет – будут степь и солнце».
Симплока – синтаксический параллелизм в смежных строках, у которых разные начала и концы при одинаковой середине: «И тишина, в которой крик цикады / звучит совместно с криком сердца».
Изоколон – параллельное расположение частей речи в смежных предложениях: «О, дай запомнить вкус полыни, мяты, плач цикады! / Дай коснуться ногами милой мне земли!»

Синтаксический параллелизм – излюбленнейший приём всех народных песен, былин, сказаний, известный с древнейших времён и встречающийся даже в Библии и летописях. Благодаря ему произведение приобретает логическую стройность и ясность, размеренное, но эмоциональное звучание.

9. Оценка произведения, его значение и использование.
 

Стихотворения, основанные на синтаксических параллелизмах, очень хороши для декламации, особенно когда это белые стихи, ведь они именно ритмом, звучанием и держатся. А при глобальности и важности темы в сочетании с усиленной эмоциональностью, романтической приподнятостью белый стих, подобный «Вкусу полыни» Татьяны Патенко, может стать незаменимым на уроках краеведения или истории, на литературных вечерах, посвящённых прошлому нашей Родины, и даже войти в репертуар артистов-чтецов городских филармоний и дворцов культуры. Тем более что данное стихотворение легко включить в сцену ритуального танца-молитвы с использованием бубнов и старинных костюмов кочевых народов.
Говорить о патриотизме сухими голыми фразами, штампами – это одно, а заставить прислушаться к голосу столетий, к народным традициям с помощью шедевров литературы – это совсем другое. Только так может произойти восстановление утерянных культурных связей между поколениями, только так человек всей душой откликается на ничего ему не говорящий привычный пейзаж с памятниками старины, которых он не ценит. А это значит, что в будущем такой человек никогда не поддержит вандалов, уничтожающих историю и культуру – неважно, своего или чужого народа.

26-30.03.2016 г.

См. также по теме:
Все стихи Татьяны Патенко (ссылка на её произведения),
Поэзия Татьяны Патенко, Светлая душа, Элегия и её анализ

Не забывайте делиться материалами в социальных сетях!
Избранное: анализ стихотворения, белый стих, стихи про степь, запорожские поэты, литературный анализ, образец анализа стихотворения
Свидетельство о публикации № 10691 Автор имеет исключительное право на произведение. Перепечатка без согласия автора запрещена и преследуется...


Стихи.Про

Полный анализ стихотворения, пример анализа. Образец анализа на примере белого стиха. Давно хотелось сделать полный анализ стихотворения. Тем более на примере белого стиха.


Краткое описание и ключевые слова для: Полный анализ стихотворения: белый стих

Проголосуйте за: Полный анализ стихотворения: белый стих


    Произведения по теме:
  • Элегия и её анализ
  • Элегия анализ. Элегия анализ стиха. Осенняя элегия. Элегия о листопаде Татьяны Патенко. Высокая, приподнятая, грустная, освещённая осенним солнцем элегия. Анализ, план анализа стихотворения.
  • Королева дождей
  • Краткий анализ стихотворения. Анализ стихотворения дождь (поэта Павла Баулина). Лёгкими штришками краткого анализа лишь дорисовывают, дополняют образы стихотворения до полной ясности.
  • Россия, Русь как патриотическая тема
  • Анализ стиха о России. Россия, Русь как патриотическая и гражданская тема русской поэзии России и Украины. На примере Павла Баулина.

  • Натали Автор offline 31-03-2016
Светлана Ивановна, огромное спасибо за интереснейшую статью! Четко, профессионально, ёмко, с глубоким знанием материала - научно!
Пять самых ярких звезд на научном небосклоне зажигаю для Вас!
  • Михаил Перченко Автор offline 2-04-2016
Вот так мы узнаём себе цену. Спасибо оценщикам-филологам. Они о нас знают больше нас самих. Простое, возможно, врождённое чувство языка обрастает "чудернацькими" терминами, формируя фигуру. Спасибо за добротную доброту.
  • Светлана Скорик Автор offline 4-04-2016
Дело, конечно, не в том, чтобы знать какие-то термины или мнение о поэте какого-то критика. Я знаю, Михаил Абрамович, что обилие терминов может раздражать, но я ведь их сразу объясняю, причём простым человеческим языком, без филологических усложнений.
Говоря "Мир спасёт красота", имеют в виду осознание красоты. А чтобы осознать красоту и мудрые мысли какого-либо поэта, надо, чтобы кто-то хотя бы показал, в чём вообще может заключаться красота, где её в поэзии искать, что является достижениями и новыми приёмами, выработанными нашими гениальными предшественниками и учителями, что – ошибками, а во что мы можем внести свою лепту как в новое и недостаточно освоенное. Много раз приходилось слышать, как замечательные открытия принимались за ошибки. И много раз наблюдала, как прекрасных, но нестандартных поэтов замалчивали. Захотелось в это вмешаться и что-то изменить к лучшему.
 
  Добавление комментария
 
 
 
 
Ваше Имя:
Ваш E-Mail: