Статья о художественных приёмах современной поэзии, относящихся к способам цитирования. Приёмы цитирования: аллюзия, аппликация, реминисценция, интертекст. Художественные приемы цитирования: Аллюзия Аппликация Реминисценция Интертекст. Аллюзия примеры Аппликация примеры Реминисценция примеры Пример интертекста в постмодернизме
Художественные приемы цитирования: аллюзия, аппликация, реминисценция интертекст.
Современные поэтические приёмы. Часть 4
В данном разделе рассматриваются художественные приёмы, связанные с цитированием при намеренном изменении оттенков смысла.
Аллюзия
Аллюзия — художественный приём цитирования, использующий ссылку на хорошо известный факт или лицо, пословицу, поговорку, цитату из всем известного произведения, употребление в стихотворении ходячего выражения.
Чаще используется в своём первозданном виде, без изменений, как, например, тютчевская строка «И ропщет мыслящий тростник» в стихотворении, где автор специально выделяет аллюзию курсивом, чтобы её вдруг не приняли за плагиат:
...пусть память – чуткий голосник –
звучит – как бы под слоем фетра,
но ропщет мыслящий тростник.
звучит – как бы под слоем фетра,
но ропщет мыслящий тростник.
Однако аллюзия может быть выражена и другими словами, используется только хорошо известный факт или имя героя:
Так по-каренински ляжет на шпалы
Киев как Реквием наших разлук.
Киев как Реквием наших разлук.
И молния войдёт,
Как музыка, без слов.
Как импрессионист
В траву, где ты и завтрак.
Как музыка, без слов.
Как импрессионист
В траву, где ты и завтрак.
(Наталья Бельченко)
В последнем примере аллюзии обыгрывается название картины «Завтрак на траве» французского художника-импрессиониста Клода Моне.
Как видите, зачастую цитирование происходит в виде сравнения, хотя это и не обязательно: широко известные образы, части пословиц могут естественным образом вкрапляться в текст, отсылая таким образом к своему источнику и вызывая устойчивые ассоциации. Например – замена слова «волк» его распространённым описанием из русской пословицы «Тамбовский волк тебе товарищ»:
Судьба моя металась хищником
Тамбовских сумрачных лесов.
Тамбовских сумрачных лесов.
Очень часто аллюзия используется в виде шутки:
...какого донкихота
мы там забыли?
мы там забыли?
Имя литературного героя Сервантеса Дон Кихот в данной аллюзии, смягчая ругательное выражение «какого чёрта» (или «рожна»), придаёт всему предложению иронический оттенок.
Художественный приём аллюзии в весьма большом ходу у всех современных «живых классиков», поскольку оригинальные мастера слова всегда любили вести диалог с другими поэтами – предшественниками и современниками.
Аллюзия популярна и у читателя-интеллектуала, поскольку задействует его память и чувство языковой гармонии – фактически «центр эстетического удовольствия».
У А. Квятковского в «Поэтическом словаре» среди примеров аллюзии цитируются в том числе и явные случаи другого приёма – иносказания (Эзопова языка): например, «Там некогда гулял и я,/ Но вреден север для меня» (А. Пушкин), где автор намекает на свою высылку из северной столицы на юг, в Одессу, а также «Нас бросала молодость / На кронштадтский лёд» (Э. Багрицкий), где содержится намёк на подавление мятежа матросов Кронштадтской крепости делегатами Х партийного съезда. Однако между аллюзией и Эзоповым языком есть существенная разница. Иносказание как целая система потайного смысла, заложенного между строк, было распространено в качестве неявного подтекста в советском юморе и даже в советской прозе, изредка использовалось и в отдельных лирических стихотворениях. Но во всех этих случаях при прямой передаче смысла последовал бы цензурный запрет на произведение. Таким образом, обходной манёвр, выражение мысли обиняками были вынужденными. Аллюзия же, в отличие от иносказания, может быть совершенно лишена всякого политического подтекста и свидетельствует лишь об эрудиции или развитом чувстве юмора.
Однако всего хорошего должно быть в меру. Чрезмерное обилие аллюзий в стихотворении приводит к затемнению смысла, отвлекает от заявленной темы и фактически превращает произведение в набор красивых фраз, побрякушку, лишённую целостности построения и глубины мыслей. В таких стихотворениях аллюзия под видом демонстрации эрудированности автора призвана скрывать тот факт, что ему абсолютно нечего сказать.
Аппликация
Аппликация — включение в текст стихотворения прямой цитаты или цитаты в слегка изменённом виде в качестве органически входящей в текст детали.
...таинственные цифровые коды
Мне хочется вложить в железный стих...
Мне хочется вложить в железный стих...
(Наталья Бельченко)
Данный пример аппликации восходит к Лермонтову: «И дерзко бросить им в глаза железный стих, / Облитый горечью и злостью».
Шаг не так – и вновь запретный знак
в направлении от «князя» и до «грязи».
в направлении от «князя» и до «грязи».
Аппликация основана на выражении «из грязи в князи» и используется в обратном порядке в качестве указания направления.
Не оттого, что он необходим,
А потому, что рядом с ним другая.
А потому, что рядом с ним другая.
Сравните этот пример аппликации с источником – у Иннокентия Анненского: «Не потому, что от неё светло, / А потому, что с ней не надо света». У Анненского речь идёт о звезде, у Некрасовской, использовавшей его конструкцию, – о женской ревности.
Достать чернил, рыдать по-прежнему...
Уж март, а всё покоя нет!
Уж март, а всё покоя нет!
(Там же)
Сравните данный пример аппликации и её литературный источник – у Бориса Пастернака: «Февраль. Достать чернил и плакать!..»
Memento ли mori?! Какое там, дядя, memento,
когда на руке – пять шестёрок, и Васькин заход!
когда на руке – пять шестёрок, и Васькин заход!
(Станислав Минаков)
– пример аппликации в описании карточной игры, где используется крылатая латинская фраза «Memento mori» (помни о смерти).
Хотел, чтобы тесто скорей тили-тили,
Да только взаимности нет ни на йоту.
Да только взаимности нет ни на йоту.
(Сергей Копин)
– обыгрывание детской дразнилки «Тили-тили тесто, жених и невеста!».
И у голодранца может быть гарем,
Если он – красноармеец Сухов!
Если он – красноармеец Сухов!
(Там же)
Строка с прямой цитатой не берётся в кавычки, а органическим образом входит в текст стихотворения, зачастую являясь опорной строкой, из которой следуют какие-то выводы по поводу заявленной мысли, причём, как подкрепляющие, так и опровергающие цитату.
Романс старинный – вечно юн –
спасает душу от разора.
И хризантемы отцвели,
и шаль накинута на плечи,
и светятся, горят угли
в костре невозвратимой встречи.
спасает душу от разора.
И хризантемы отцвели,
и шаль накинута на плечи,
и светятся, горят угли
в костре невозвратимой встречи.
(Евгений Пугачёв)
Здесь невозможно не узнать знаменитого цыганского романса Якова Полонского:
Мой костёр в тумане светит,
Искры гаснут на лету...
...На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни!
Искры гаснут на лету...
...На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни!
Использованы все самые важные атрибуты, хотя, конечно, уже в другом контексте, да и другой поэтический размер у самого стихотворения. Аллюзия в данном случае взята не для набивания себе цены (когда авторы показывают свою образованность, но это слишком бросается в глаза): она играет свою собственную, смысловую роль для передачи авторского взгляда на старинный романс.
При опровержении (в отличие от подтверждающей цитаты) прямое цитирование обязано использовать действительно всем известное произведение знаменитого классика или поговорку. В противном случае, если цитата прямая, а принадлежит не слишком известному автору, она обязана предварительно быть помещенной в виде эпиграфа перед стихотворением, с указанием того, кому она принадлежит.
Отталкиваясь от строфы в стихотворении Евгения Пугачёва
...и запропавшая на дне
Любви последняя монета...
Конечно, с Ней не надо света,
Но есть ли свет ещё во мне? –
Любви последняя монета...
Конечно, с Ней не надо света,
Но есть ли свет ещё во мне? –
Татьяна Гордиенко помещает строку оттуда как эпиграф над своим восьмистишием:
Но есть ли свет ещё во мне...
(Е. Пугачёв)
и заканчивает своё стихотворение прямой цитатой, опровергая заложенную в неё мысль:
«Но есть ли свет ещё во мне...»
А может, и не надо света?
Блестит последняя монета!
Хотя бы и на самом дне.
А может, и не надо света?
Блестит последняя монета!
Хотя бы и на самом дне.
Пример аппликации в изменённом виде:
На мой роток накинешь поводок,
потянешь Слово за язык певучий.
потянешь Слово за язык певучий.
(Ирина Иванченко)
В данной аппликации обыгрывается поговорка «На чужой роток не накинешь платок».
Друзья растворяются солью в бульоне,
Враги разрастаются солью в суставах.
Враги разрастаются солью в суставах.
(Сергей Копин)
В первой строке обыгрывается общеизвестное выражение о том, что надёжен только тот друг, с которым ты пуд соли съел. Вторая лишь по аналогии, и уже чисто с медицинской точки зрения, делает выводы о врагах.
В аппликации Натальи Бельченко «В посудной лавке смысла вечный слон» обыгрывается поговорка-сравнение «как слон в посудной лавке», а в аппликации Юрия Каплана «Спустя дунайской дельты рукава» – выражение «спустя рукава».
Аппликация Ирины Иванченко «останови, водитель странный, / моё шатание по странам, / моё хождение во мглу» основана на обыгрываемом применении названий произведений – «Хождения за три моря» Афанасия Никитина и «Хождения по мукам» Алексея Толстого.
Обычно включаемая в аппликацию цитата в действительности не имеет непосредственного отношения к предмету, о котором идёт речь в стихотворении, и включается сознательно – как шутка, ирония, каламбур. Поэтому её не стоит путать с контаминацией (см. далее). Художественный приём аппликации очень популярен у начитанных читателей, поскольку задействует их чувство тонкой иронии, воображение, творческое мышление.
Пример аппликации-каламбура
Когда-то сыграем в ящик...
Вот только бы не к Пандоре!
Вот только бы не к Пандоре!
(Сергей Копин, «Пандорино горе»)
Автор шуточно использует миф об открывшемся сундучке Пандоры, из которого хлынули на человечество все болезни и неприятности, проводя ассоциацию с «ящиком» (гробом), в который сыграет (уляжется) каждый в конце пути. А название стихотворения является скрытой аллюзией на детские стихи Корнея Чуковского «Федорино горе».
Во многом именно из художественного приёма аппликации – как пародии на предшествующий стиль традиционной поэзии – в 60-е–70-е годы ХХ в. выросли новые направления – неомодернизм, андеграунд и концептуализм.
Применение художественного приёма аппликации свидетельствует о развитом чувстве языка, поскольку требует от автора умения играть употребляемым выражением, его звучанием, прямым и переносным смыслами.
Реминисценция
Реминисценция (лат. reminiscentia, воспоминание) — воспроизведение ритмико-синтаксических конструкций из чужого стихотворения.
И сами ещё мы здоровия стойкого,
И в школу идут по утрам наши дети
По улице Кирова, улице Войкова,
По улице Сакко-Ванцети.
И в школу идут по утрам наши дети
По улице Кирова, улице Войкова,
По улице Сакко-Ванцети.
(Константин Симонов)
Используя строфу классика советской литературы Константина Симонова, но описывая уже стык эпохи застоя с периодом перестройки, когда «новое мышление» внедрялось со скрипом, Юрий Каплан пишет:
Ведь сами ещё мы здоровия хилого,
И в школу идут наши дети по-прежнему
По улицам Жданова и Ворошилова
И даже по площади Брежнева.
И в школу идут наши дети по-прежнему
По улицам Жданова и Ворошилова
И даже по площади Брежнева.
Интертекст
Интертекст – художественный приём цитирования в постмодернизме, заключающийся в неявном, скрытом сознательном построении автором всего своего произведения на чужих цитатах или образах живописи, музыки, кино, театра и на реминисценциях к чужим текстам, требующих разгадки. При этом цитата перестаёт играть роль дополнительной информации, ссылки на что-то, а, напоминая об изначальном смысле, служит выражению в новом контексте иного смысла, задаёт диалогичность, полифоничность и делает текст открытым для многомерного читательского прочтения и понимания.
Осип Мандельштам писал: «Цитата не есть выписка. Цитата есть цикада — неумолкаемость ей свойственна». Анна Ахматова так выразилась о сути поэзии ХХ века: «Но, может быть, поэзия сама — одна великолепная цитата». Однако именно художественному приёму «интертекст» свойственно грешить многомерностью якобы заложенных смыслов и намеренной демонстрацией эрудированности автора при реальном отсутствии сколько-нибудь глобальных, оригинальных отличий мыслей автора от мыслей, присутствующих в цитате. Таким образом данный художественный приём может вовсе лишиться смысла, поскольку перестаёт быть приёмом и превращается в его имитацию. То, что губительно для стихотворения, чрезмерно изобилующего аллюзиями, создаёт питательную почву для процветающих в постмодернизме интертекстов, уже перестающих выполнять роль диалога и полифонии, ведь диалог не может основываться на одномерных, заложенных в одной мыслительной плоскости репликах, лишь подтверждающих то, что было известно и до того. Так заявленная «полифония» постепенно скатывается к литературной какофонии.
Исмар убил Гиппомедонта, Леад – Этеокла...
заметим: другого, не того, поскольку: Полиник и Этеокл
(Эдипово зренье) с утра благо мертвы, сияя камнями запястий,
такое вот известие о наступлении последней зимы
на рощи редких олив вне чёрного цвета, где кажется.
Книги надо читать, даже считать. Перелистывать. Жечь.
Забывать. Белые камни или зубы во сне, или лилии
терпких падений во льдах гальки через волос смещения.
Но Амфидиак убивает Партенопея. Однако,
согласно источникам, тлеющим по обе реки от архива,
Партенопея убил вовсе не он,
а некто Периклимен, сын Посейдона.
О, лишь одни имена!.. что также нужно учесть
в свете катящихся, как жернова по равнине,
грядущих событий.
Полая Троя с пересохшей Еленой внутри. Троя, в которой
Елена дитя-и-солдат-и-горох, –
кто возвёл твои стены в детский город ангины?
Сестры в белых халатах,
под которыми нет ничего, как сердце ашмаведхи,
яркая ртуть у барьера известных всем снов.
Тем временем Меланипп – Тидия ранит в живот.
(Аркадий Драгомощенко.
Отрывок из «"Фиванский" Flashback»)
заметим: другого, не того, поскольку: Полиник и Этеокл
(Эдипово зренье) с утра благо мертвы, сияя камнями запястий,
такое вот известие о наступлении последней зимы
на рощи редких олив вне чёрного цвета, где кажется.
Книги надо читать, даже считать. Перелистывать. Жечь.
Забывать. Белые камни или зубы во сне, или лилии
терпких падений во льдах гальки через волос смещения.
Но Амфидиак убивает Партенопея. Однако,
согласно источникам, тлеющим по обе реки от архива,
Партенопея убил вовсе не он,
а некто Периклимен, сын Посейдона.
О, лишь одни имена!.. что также нужно учесть
в свете катящихся, как жернова по равнине,
грядущих событий.
Полая Троя с пересохшей Еленой внутри. Троя, в которой
Елена дитя-и-солдат-и-горох, –
кто возвёл твои стены в детский город ангины?
Сестры в белых халатах,
под которыми нет ничего, как сердце ашмаведхи,
яркая ртуть у барьера известных всем снов.
Тем временем Меланипп – Тидия ранит в живот.
(Аркадий Драгомощенко.
Отрывок из «"Фиванский" Flashback»)
Нет необходимости приводить полностью весь текст, так как даже по этому отрывку видно, что ждёт читателя впереди.
Таким образом, употребляя художественные приёмы цитирования, необходимо соблюдать меру, чтобы не получился «эффект маятника», как с направлением «поэзии для поэзии», когда сначала её абсолютизировали и доводили до полного отрыва от жизни, от действительности, а в более поздние исторические периоды – как раз из-за этого – вообще устраняли с «корабля современности».
Современные поэтические приемы: содержание
© Светлана Скорик 17.07.2011 г.
Статья опубликована, защищена авторским правом. Распространение в Интернете запрещается.
Не забывайте делиться материалами в социальных сетях!
Приемы цитирования: Аллюзия Аппликация Контаминация Реминисценция Интертекст. Аллюзия примеры Аппликация примеры Контаминация примеры Реминисценция примеры Пример интертекста в постмодернизме
